Григорий Михайлович Котиков, 1946 – 2019
В ночь на 1 января 2019 г., после стремительно обострившейся нераспознанной вовремя болезни ушел из жизни замечательный человек, член Совета Независимой психиатрической ассоциации России и член редколлегии Независимого психиатрического журнала Григорий Михайлович Котиков.
Г.М. Котиков родился 15 декабря 1946 г. в с. Новодугино Смоленской обл. в семье кадрового офицера, и семья часто переезжала. До школы жили в Тёплом Стане, а потом снова переехали в с.Марфино Мытищинского р-на Московской области. Здесь Григорий пошёл в школу и отучился 11 лет. Все одноклассники были местными деревенскими ребятами и готовились стать трактористами. И учителя очень удивлялись, почему Котиков не хочет как все, а мечтает продолжить образование. После окончания школы семья переехала в г.Люберцы МО, где и обосновалась окончательно. Григорий хотел учиться в Институте Восточных языков, так как всегда тяготел к изучению иностранных языков, но не поступил и ушёл в армию, где прослужил 3 года в ракетных войсках в районе Семипалатинска. Вернувшись домой, в 1968 г. поступил в Московский Медицинский Стоматологический институт на лечебный факультет. Закончил учёбу в 1974 г. и начал работать в Институте психиатрии РАМН.
Д.Д.Федотов вспоминает. «С Григорием Михайловичем Котиковым мы познакомились в конце 70-х в Институте психиатрии, где он под руководством Г.П. Пантелеевой приступил к написанию кандидатской диссертации на тему, близкую к железнодорожным параноидам в манифесте шизофрении. Высокий, стройный, всегда подтянутый, с неизменнной папочкой в руках, учтивый и вежливый, эстет, при первом взгяде, он в последующие минуты очаровывал собеседника своей образованностью и начитанностью, что не выплескивалось неким шумным водопадом, а расцвечивало беседу негромкими, но яркими всполохами ассоциаций. Глубоко погруженный в избранную специальность, он легко завоевывал доброе расположение окружающих.
Он активно включился в проведение Первой Всесоюзной Суздальской школы молодых ученых и специалистов, а Медицинский реферативный журнал стал наполняться его рефератами и переводами, которые порой занимали большую часть страниц раздела по психиатрии, что снискало ему уважение Дианы Дмитриевны Орловской.
Знание языка и деликатность, неумение отказать сыграли злую роль в его судьбе. В период проведения Конгресса по психиатрии в 1979 г. Г.М. прикрепили к штаб-квартире Конгресса в гостинице Интурист. Здесь он безропотно и безвылазно, можно сказать, без пищи и воды, провел трое суток, обеспечивая координацию работы Президиума с иностранными участниками мероприятия. Это послужило толчком к разрыву семейных отношений, и в последующем Г.М. так и не создал семью.
Не обремененный семейными узами, Г.М., работая в ПБ № 15, психосоматическом отделении института им. Н.В.Склифосовского, а впоследствии и в соматопсихиатрическом отделении ФГБУЗ КБ № 85 ФМБА России, никогда не отказывался от дежурств по выходным или праздничным дням, позволяя другим врачам проводить свободное время в кругу семьи и легко соглашался подменить коллегу при необходимости.
Г.М., несомненно, был творческим человеком. Одно время он увлекался резьбой по дереву, находя незаметные линии и формы, изучал искусство фарфора и его росписи, увлекался фотографией и зарисовками, писал романы. Но главным увлечением стала поэзия, заполнившая все свободное от работы время. Активный пользователь Интернета, он широко общался на поэтических форумах, находил единомышленников, становившихся друзями, и принимал участие в создании и издании «Немецко-русского лирического календаря» на двух языках, в котором собраны стихотворения современных поэтов России и Германии. В частности, там есть и его произведение (стихотворение «Часовой» — воспроизводится ниже). Издал книгу собственных стихотворений.
Обладая высокой эрудицией, Г.М. являл собой интересного собеседника, а хорошая память доставляла радость общения в компании, наполняя содержание бесед друзей и коллег яркими воспоминаниями в виде психиатрических баек, историй и курьезных случаев из практики. Когда в начале 90-х появились компьютерные батареи психологических тестов, Г.М. лично на себе проверял их действенность. Особым расположением у него пользовался тест IQ, при прохождении которого Г.М. достигал результатов 140-150 баллов.
Г.М. был верным и любящим другом. Он состоял в личном и интернет общении со многими, кто ему был близок с молодости. Но главным в его жизни оставались его дочь, Софья, внуки и сестра Наталья. Особенно он дорожил дружбой и духовной близостью со своим двоюродным братом.
С любовью рассказывал о родителях, об их родственниках, берег семейные реликвии, отражавшие дух эпохи, восстанавливал историю семьи, в частности, обнаружил, что брат деда Николай Степанович в 1913 году был председателем правления Смоленского купеческого банка.
Особое место в жизни Г.М. занимало участие в работе Независимой психиатрической ассоциации России. Он действительно испытывал искреннее счастье от общения с коллегами на заседаниях комиссии. Он оставался верен духу НПА России до конца жизни».
Последние 20 лет жизни Григория Михайловича действительно были связаны с НПА России: он был членом редколлегии нашего журнала, членом наших экспертных комиссий и регулярных встреч узкого круга московского коллектива Ассоциации, что особенно сблизило нас. Григорий Михайлович вступил в Ассоциацию, когда она после 10-летнего подъема своей деятельности была вынуждена плыть против течения, против разрушительного для отечественного здравоохранения курса власти, это требовало мужества от работающего специалиста, требовало высокой преданности своей профессии.
Григорий Михайлович был замечательным врачом, тонко чувствующим больных, его психотерапевтичность шла от самой его натуры, а ироничный с мягким юмором стиль общения с коллегами выдавал разносторонне художественно одаренную натуру.
В нашем журнале были опубликованы его перевод «К введению в религиозную психопатологию» Курта Шнайдера (1995, № 1,2,3) и его собственные остроумные «григорики» — стихотворные миниатюры на всевозможные темы. В 2012 г. вышла книга его стихов «Ирония, лирика и немного прочего». Его фотографии и инкрустации по камню выделялись тонким художественным вкусом. Даже в камне ощущалась тонкость его душевного склада, а то, как – вопреки тяжелой болезни – он до самого последнего времени участвовал в комиссиях Ассоциации, обнаруживало незаурядную твердость духа.
Мы потеряли с его уходом настоящего преданного друга. Это в буквальном смысле невосполнимая утрата.
Часовой
- Часовому запрещается: спать, сидеть, прислоняться к чему-либо, писать, читать, петь, разговаривать, есть, пить, курить, отправлять естественные надобности, принимать от кого бы то ни было и передавать кому бы то ни было какие-либо предметы, досылать без особой необходимости патрон в патронник.
Как здорово, что я уже не часовой.
Я спать могу, когда и где желаю,
Могу сидеть, качая головой,
При этом прислонясь к любому краю.
Могу писать все то, что мне по нраву,
Читать Рамона Гомес де ла Серна,
Петь Галича, Вертинского и Окуджаву,
И разговаривать с собой, когда мне скверно.
Есть, что хочу: бананы, мясо, мед, лапшу,
Пить квас, вино и водку, пивом запивая,
Курить Кент, Винстон, Приму, анашу,
Дела естественные между делом отправляя.
Предметы от кого-то принимать,
И их передавать кому бы то ни стало,
И, наконец, — патрон в патронник досылать!
Хоть я не часовой, но все уже достало!
Григорий Котиков
Памяти Григория Михайловича Котикова
«Друг, оставь покурить,
А в ответ тишина….»
В. Высоцкий
Как ни была бы жизнь плоха иль хороша,
Мы ожидаем смерть, как Б-жью кару,
Но с тайною надеждой ждет душа
Для знака смерти высшего Бекара.
Г. Котиков
Я никогда не думал, и не мог даже себе представить, что когда-нибудь буду писать прощальные слова одному из самых близких мне друзей. Жизнь свела нас более 43 лет назад и, несмотря на то, что последние 28 лет я живу в Израиле, все эти годы наша дружба не прерывалась, благодаря современным средствам связи и возможности приезжать друг к другу в гости.
По современным меркам Гриня (разрешите мне называть его так, как я его звал всегда), прожил короткую, но красивую жизнь. Гриня был ярким человеком, в первую очередь профессиональным врачом-психиатром, а кроме того, поэтом, писателем и художником. Это был очень общительный человек, и друзья ценили его за преданность и готовность в любую минуту прийти на помощь. Как врача его ценили и уважали коллеги и пациенты Его вклад в искусство могут оценить читатели его блога.
Тяжелая болезнь омрачила последний год жизни Грини, превратила ее в суровое испытание. Но Гриня был сильным человеком. Он не предавался жалости к самому себе, не мучил окружающих, не терял достоинства.
Когда уходит близкий друг, после него в душе остается рваная рана. О масштабе и качестве ушедшего можно судить по размеру и глубине этой раны, по тому насколько медленно она заживает и какой после нее образуется шрам. На свете немало людей, уход которых происходит практически незамеченным. Смерть Грини стала горькой потерей не только для его близких, но и для многих его друзей и в первую очередь для меня.
Профессор Владимир Лернер