Об уровне государственных и негосударственных судебно-психиатрических экспертиз
Мы приводим два наших отклика на пренебрежительную реплику относительно негосударственных СПЭ из интервью нового генерального директора Центра психиатрии и наркологии им.В.П.Сербского С.В.Шпорт «Медицинской газете» (№7 от 25.02.2022). Первый отклик рассчитан на широкую медицинскую общественность (МГ № 10 от 16.03.2022) и второй — для профессионалов (НПЖ, 2022, 1).
О качестве государственных и негосударственных судебно-психиатрических экспертиз (отклик в НПЖ, 2022, 1)
Светлана Вячеславовна Шпорт в своем втором интервью («Медицинской газете») при вступлении в должность генерального директора Национального государственного медицинского центра психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского говорит о «низком качестве негосударственных судебно-психиатрических экспертиз» оптом и без каких-либо конкретных примеров, тогда как в каждом выпуске «Независимого психиатрического журнала» в течение 30 лет приводятся яркие примеры противоположного рода, и даже хуже того: явно заказного характера, в том числе и проведенные в центре им. В.П.Сербского. Причем не уступающие постыдному уровню СПЭ генерала Петро Григоренко 1964 и 1969 гг., проведенных лидерами советской психиатрии и советской судебной психиатрии: акад. А.В.Снежневским и акад. Г.В.Морозовым. Обе подробно изложены только в нашем журнале, тогда как планировавшаяся грандиозная подборка материалов, несмотря на ее значимость, была заблокирована, а Указ Президента Б.Ельцина не выполнен…
Мы опубликовали выразительную историю, когда проф. Г.Ф.Колотилин, которого Светлана Вячеславовна называет свои учителем, побоялся взяться за СПЭ по возникшему в Хабаровске судебному иску главного военного прокурора военного округа к местному психиатру за якобы необоснованный перевод больной из общей больницы в психиатрическую, в связи с острым психотическим эпизодом с суицидальным риском. В качестве эксперта была приглашена профессор, даже зав.отдела Центра им. В.П.Сербского, которая приехав, испугалась созданной там атмосферы и вернулась ни с чем. Тогда проф. _Г.Ф.Колотилин предложил поручить это дело мне и проф. Г. из Владивостока, что и было осуществлено. Устрашающая обстановка была создана и нам с Л.Н.Виноградовой. Не буду пересказывать на редкость выразительные подробности, но нам удалось решить дело миром для всех сторон и профессионально грамотно. Мы никогда не равняли свое положение с положением государственных экспертов, которые быстро лишились бы работы, в отличие от нас, и мы никогда не возводили основную вину за неправедные диагнозы на коллег государственных служб. Это же слабый отблеск осуждения тех, кто выдавал других под угрозами, шантажом и пытками, вместо осуждения мастеров пыток. Государственные судебные психиатры и эксперты только промежуточная ступень этой лестницы Системы. Но существование такой государственной системы, устами руководства центра им. В.П.Сербского всегда решительно отвергалось (Г.В.Морозов и Т.Б.Дмитриева, Ф.В.Кондратьев, В.П.Котов и др.), делая ответственными крайних – рядовых судебных психиатров.
С тех пор, шаг за шагом, независимая негосударственная СПЭ НПА России испытала на себе, словно змеиное сжатие на каждом очередном выдохе, ограничение прав врача-специалиста на судебных заседаниях, заслушиваемого во все большей мере только для проформы, чтобы сказать потом: «Суд не вправе не доверять мнению государственных экспертов». Это то, во что выродилась состязательность экспертов, которая для НПА, как во всех правовых государствах, — основа и существо независимости, тогда как для государственных (бюджетных) экспертов достаточно ссылки на пустую декларацию в инструкциях: «государственный эксперт независим». В наше время государственная система выяснила, что в большинстве случаев безотказнее дешевле, быстрее, удобнее и совершенно надежно прибегать к экспертизе из постоянно используемых нескольких «специалистов на все руки», наподобие дежурных понятых, особенно в психо-лингвистической экспертизе.
Итак, мы располагаем массивом конкретных примеров, которые демонстрируют технологически скудный арсенал рутинных уязвимых приемов государственной экспертизы, старательно оберегаемых от критики и игнорирующих ее. С.В.Шпорт так же как другой ее учитель З.И.Кекелидзе, не специалисты по СПЭ, говорят с чужих слов, слушают и доверяют только своим информантам. Это ярко выявило дело Ларисы Арап (НПЖ 2007. 3. 75-77). Главный врач психиатрической больницы г. Аппатиты, куда она была переведена из Мурманска, чтобы затруднить контакты с наплывом журналистов, написал многостраничное письмо З.И.Кекелидзе с тенденциозным описанием освидетельствования Ларисы Арап представителями НПА России – В.Н.Прокудина, Ю.С.Савенко и Л.Н.Виноградовой (как психолога). Зураб Ильич перенаправил его Уполномоченному по правам человека В.П.Лукину, который предложил мне, как члену его Экспертного совета, ответить. Я ответил также подробно. Обсуждая эти письма на встрече со мной, Владимир Петрович вволю смеялся над доверчивостью Зураба Ильича к своим информаторам и наивностью его угроз мне, что он расскажет ему и всем, что Виноградова моя супруга. Очень жаль, что оба эти письма мы не опубликовали из-за их объема и недостатка средств, дав возможность Зурабу Ильичу оставаться при одностороннем взгляде на эту историю. Хотя она описана в НПЖ, повторим ее уроки.
Руководитель мурманского фонда Гарри Каспарова, талантливая, но сверх активная организатор, после недобровольной госпитализации Ларисы Арап, как одной из своих активисток, сумела поднять международный шум, не обратившись предварительно к реально независимым психиатрам, подменив их собственным мнением, пойдя на поводу внешне выразительно сложившейся ситуации и вызвав соответствующую активность спец.служб. В результате Лариса Арап оказалась не лучшим примером для широкой аудитории. Грубая недобровольная госпитализация обострила реально серьезное психическое заболевание, которое из латентного, с каждым очередным недобровольным актом, все более обострялось, стало препсихотическим на момент нашего освидетельствования, и вскоре перешло в острое психотическое, в котором – внимание! – преступно демонстративно Лариса Арап была выписана из больницы! под легко прогнозируемые самодеструктивные поступки: нелепый развод с мужем, который ее поддерживал и отказ от лекарств. Мне, лично передававшему ей через железнодорожных проводников необходимые лекарства, она звонила по телефону: «чтоб твои кости сгнили в тюрьме». Правда, спустя несколько месяцев в ремиссии просила прощения.
Положение НПА «между двух стульев»: профессионализмом и правозащитой, а точнее само ее предназначение для трудных, казусных случаев, продолжает восприниматься некоторыми юристами и правозащитниками односторонне, в духе широкого антипсихиатрического движения, как частично конформное, уступчивое, с обычной для большинства оглядкой на последствия. А наши недоброжелатели умело используют это, как недавно в деле якутского шамана Александра Габышева, где один из распорядителей Фонда, в досаде на наше заключение нарушил условие договора, что мы побрезговали обсуждать. В таких случаях следует исходить из репутации и истории НПА России.
Ю.С.Савенко
О самом больном — мельком (отклик в МГ № 10 от 16.03.2022)
