Шаман опасен? Чем? – Эзотерическими действиями? И для кого? – Для окружающих?

Между тем, в полном противоречии с очевидными ответами на заданные в заголовке вопросы, якутский шаман Александр Габышев вновь недобровольно госпитализирован в Якутский республиканский ПНД по п. «а» ст. 29 Закона о психиатрической помощи, как представляющий непосредственную опасность «для окружающих». И вновь это стационирование было проведено с применением грубой силы.  Эта якобы опасность  проявилась в том, что он вновь объявил поход на Москву, хотя на этот раз в его заявлении не было упоминания об изгнании злого духа из Путина, т.е. оно носило мирный характер. «Из Якутска выйду на белом коне и пройду по земле предков, через вилюйские улусы». «Земля предков придаст мне силу», «остальные встретят меня в Иркутске», «Я должен обязательно посетить Алтай вместе с вами — это тоже место силы всей России. Потом пройдем через всю Сибирь, дойдем до уральских территорий, а там и до Москвы уже рукой подать. Так что побыстрее будет наш поход — я на коне, вы на технике. Уруй-айхал, все будет исполнено, как сказано», — говорится в видео. Это заявление шамана всполошило правоохранительные органы, которые вновь обратились к психиатрии.

Это будет уже третий поход Александра Габышева на Москву с целью «изгнать злой дух Путина».  Во время второго, в 2019 г., он прошел пешком по тайге не менее 3 тысяч километров, был задержан и отправлен на психиатрическое освидетельствование.  Местные психиатры рекомендовали признать его невменяемым и отправить на принудительное лечение в стационар специализированного типа. Комиссия НПА России в составе д.м.н. А.А.Шмиловича, к.м.н. А.А.Коломейца, к.м.н. Ю.С.Савенко и психолога Л.Н.Виноградовой 06.10.2019 г. освидетельствовала А.Габышева, дав подписку о неразглашении за предоставление медицинской документации, без которой освидетельствование было бы недоказательным.  Уголовное дело «зависло», и Габышев остался на свободе.

Однако летом 2020 г. его обвинили в нарушении противоэпидемических мер и в недобровольном порядке отправили в психиатрический стационар. Забирали из дома, отрядом ОМОН в полной экипировке в шлемах со щитами. В сопроводительных документах было написано, что он «демонстративно размахивал мечом» и «угрожал спустить собаку».  Но меч был ритуальным, им не отрубить голову и курице, а собаку вы видите на фото, такая страшная, что пришлось вызвать отряд ОМОНа. При этом в приемном покое он вел себя спокойно и, когда врач отказался стационировать его недобровольно, дал уговорить себя  полицейскому подписать добровольное согласие на лечение.  Однако когда через 17 дней он захотел покинуть стационар, врачи подали заявление в суд и получили разрешение на недобровольное лечение. Два с половиной месяца лечения галоперидолом сделали свое дело, и первое обращение шамана к соотечественникам на родном языке многих повергло в шок:  поход на Москву отменяется, буду заниматься своим здоровьем и поисками работы.

Но Александр Габышев не отказался от своего предназначения. Поход на Москву – это его миссия, как шамана. Врачи называют это бредовыми идеями величия, сторонники восхищаются его мужеством и упорством. Поход должен начаться в марте, когда немного потеплеет. Но сейчас Александр в психиатрическом стационаре, и суд уже вынес свое решение относительно недобровольного лечения. Характер аргументации и сама стилистика заключения диспансера, предоставленного суду, воспроизводит таковые 60-80-х годов, но еще не в массовых масштабах. Впрочем, видимо, это следствие самой задачи помочь силовым структурам выполнять курс на жесткое подавления всякого публичного не только протеста, но уже простого недовольства и «нелюбви к власти».

Непосредственная опасность (п. «а») притянута грубо произвольным, очевидным для всех образом. Что касается п. «в», то выставленный диагноз «шизотипического расстройства личности» не предполагает прогредиентности, а если без терапии и возник «рецидив», то он имеет спонтанно приступообразный или фазный характер, т.е. обратимый. Да и в самом заключении диспансера опущена «опасность для себя».

С какой же опасностью мы имеем дело в данном случае? Ведь в нем нет опасности ни для себя, ни для окружающих. А что такое «общественная (социальная) опасность»? Можно ли психиатрам называть так протест против правящего режима? Ведь это означает солидаризацию с ним, взгляд с ее, а не научных позиций. Любая тематика психопатологической продукции облекается текущей социально-политической действительностью, как так наз. «контрреволюционный бред» (кстати, нередкий у жен крупных советских руководителей). Мы уже подробно аргументировали, что «только психопатологически выводимая социальная опасность – предмет психиатрии» (НПЖ, 2008, 1, 24-31; есть на сайте Ассоциации).

Ю.С.Савенко