Отравление Алексея Навального – запретная версия

Отравление Алексея Навального, очевидное для всех близких, стало предметом общественного обсуждения, в частности, на «Эхе Москвы», одной из немногих независимых радиостанций. Бросалось в глаза, что обсуждавшие диагноз омской больницы тщательно обходили очевидный факт мощного психологического прессинга не только извне, но и в форме самоцензуры в отношении прозрачного мотива власти и суеты силовиков в штатском. Ведь было сказано: «Версия об отравлении не рассматривается». Устранение политических противников —  традиционный оперативный прием со времен установления советской власти: «нет человека – нет проблемы», как говорил вождь.

Для нас важно рассмотреть мотивы и поведение врачей.  Чрезвычайно выразительными были: 1) удвоение первоначально объявленного срока токсикологического анализа; 2) формулировка диагноза и 3) отказ требования быстрой транспортировки, хотя от таких больных лечебные учреждения стремятся избавиться при малейшей возможности.

В отличие от комментария на «Эхе Москвы» Евгении Альбац, которая пресекла попытки израильского врача не осуждать омских коллег, мы согласны с ним и видим сильное доказательство этого в выставленном ими диагнозе в ситуации явно предписанных им действий.

Диагноз: «нарушение обмена веществ» — смехотворен, это не диагноз, а откровенный отказ от него, это протест в форме SOS’а, наподобие «прорытие тоннеля в Лондон» (из «Покаяния»). Когда неясен нозологический диагноз, он выставляется со знаком вопроса, наряду с другими, либо ставится синдромологический диагноз, в котором невозможно ошибиться, так как это фактически то, что у всех перед глазами. Следовало написать: «кома гипогликемического генеза?» или лучше «кома неясного генеза». Выбранная врачами формулировка, т.е. отсутствие констатации комы – самого основного синдрома – сигнал для всех о принуждении. Этот достаточно известный прием в многочисленных комментариях не был отмечен.

Ю.С.Савенко

Фото: www.newsler.ru