Уже не в первый раз мы сталкиваемся с нарушениями судьями ч. 4 ст. 271 УПК РФ, гласящей: «Суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон». На этот раз в громком деле об изнасиловании, не только психиатр усмотрел оговор, – четыре ведущих специалиста по судебной медицине засвидетельствовали фальсификацию побоев и изнасилования. Но судья Пресненского суда г. Москвы отказался заслушивать всех пятерых на том основании, что ему и так все понятно.
Еще в 2004 году юрист Центра им. Сербского пытался обосновать, что директор этого Центра вправе не выполнять решение суда (НПЖ, 2005, 2, 67). Недавно пресса сообщила, что судьи не выполняют и решения Верховного суда, а Конституционный суд открыто поставил под сомнение необходимость выполнять решения Европейского суда. Такова общая тенденция развития нашей судебной системы, ставшей чисто декоративной в условиях фактического упразднения разделения властей.
Но вернемся на скромный, но базисный уровень повседневной практики райсудов по делам, где замешаны VIP-персоны. Невооруженным глазом видна двойная бухгалтерия.
Судья Санкт-Петербургского райсуда, отказавшись заслушивать приехавшего специалиста, предоставила возможность организовать очередную судебно-психиатрическую экспертную комиссию сплошь из представителей стороны защиты VIP-персоны. В конечном счете, мать лишили детей, опираясь на заключение психиатров, спасавших репутацию Санкт-Петербургского центра судебно-психиатрических экспертиз и опиравшихся на полное доверие к показаниям стороны VIP- персоны в деле А.А. (НПЖ, 2010, 2, 62; 2011, 4, 53).
Судья Костромского суда в громком деле ведущего актера Костромского театра Филиппа Яловеги, явным образом страдавшего сумеречными состояниями сознания, отказался заслушать приехавшего специалиста, а телевизионная программа Малахова превратила жизненную драму в развлекательный спектакль со специально подобранными «экспертами» (НПЖ, 2009, 2, 53; 2009, 4).
Описываемое дело показывает, что московские суды отнюдь не лучше.
Незавидное положение эксперта перед лицом фальсификаций
Установка на то, эксперт не вправе обсуждать достоверность представленных ему для исследования материалов, обрекает экспертов и специалистов на невольное соучастие в разнообразных манипулятивных изысках самых разных сторон.
Конечно, при судебном разбирательстве прерогатива в использовании таких основных понятий как «преступление», «невменяемость», недееспособность», «фальсификация» принадлежит судье. Эксперты и специалисты обязаны выражать эти понятия развернутыми профессиональными определениями и анализировать представленные документы.
История, с которой мы столкнулись, касается крупного дела, в существо которого я был посвящен после написания своего заключения.
20.02.2012 в течение пяти часов, а на следующий день в течение трех часов я провел в Пресненском суде г. Москвы, но судья, несмотря на активные настояния адвоката, а главное — однозначно четкую статью УПК – категорически отказался заслушать меня.
На пресс-конференции 10.04.2012, уже после завершения судебного процесса, где И.В. был осужден на 11 лет, четыре специалиста по судебной медицине озвучили свой аспект проблемы на основании предоставленных им материалов. Все они засвидетельствовали грубые противоречия в этих материалах, в частности, фотографиях следов избиений, что позволило им утверждать не только явные признаки фотомонтажа, но даже подрисовку на теле пострадавшей или ее последующее избиение, так как по срокам эти следы должны были иметь совершенно другой цвет, форму и контуры или даже исчезнуть.
Что касается жертвы насилия, А.В., то собранный адвокатом материал в открытом доступе интернета обнаружил, что это известная персона, завсегдатай ночных клубов, ведущая свободный образ жизни, активная участница многочисленных скандалов, привлекавшаяся к уголовной ответственности за распространение наркотиков в особо крупных размерах и т.д. По свидетельству Х. – участницы самого начала рассматриваемых событий, происходивших с 2 до 6 часов 12 июня 2007 года, А.В., встретив отказ от предлагаемого ею группенсекса и лесбийских домогательств, предлагала участникам изнасиловать Х.. Наконец, фигурировавший в представленных материалах дела отец А.В. оказался вовсе не отцом, а ее сожителем. И т.д. и т.п.
Если в деле А.А. VIP-персона правила бал среди психиатров своего города и в суде, то здесь «VIP-насильник», как он фигурировал в московской прессе и на ТВ, был осужден на срок больший, чем за убийство, пять специалистов не были заслушаны в суде, а полученные 11 лет были ему предсказаны до развернувшихся событий за то, что он отказался уступить свои акции совладельца крупного банка.
В нашей современной действительности фальсификации распространились не только на медицинскую документацию, расхожим стал метод провокации: теперь подкладывают не только наркотики, патроны, крапленые деньги, но и женщин, хорошо обученных предписанной им роли, содержат штат консультантов всех профессий, оплачивают услуги любого рода. А в особо крупных делах и подбрасывать не надо, — судьи и прочие чиновники сами позаботятся об исполнении любого задания, повторяя сюжеты опер-буфф Маяковского «Баня» и «Клоп».
Ю.С. Савенко