Д.Г. Бартенев
Д.Г. Бартенев – к.ю.н., адвокат Санкт-Петербургского адвокатского бюро «Адвокатская Группа «ОНЕГИН», преподаватель Санкт-Петербургского госуниверситета
27 февраля 2014 года Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) опубликовал Постановление по делу «Коровины против России» (жалоба № 31974/11), которое стало первым в российской практике решением относительно условий содержания пациента в психиатрической больнице.
Жалоба была подана в 2011 г. от имени И.В. Коровина, которому на момент обстоятельств дела было 20 лет и касалась его принудительной госпитализации в Республиканскую клиническую психиатрическую больницу им. В.М. Бехтерева г. Казани и последующего перевода в Казанскую психиатрическую больницу специализированного типа с интенсивным наблюдением в 2010-2012 г. после того как в 2009 г. заявитель был признан невменяемым и освобожден от уголовной ответственности.
В указанном деле Европейский Суд установил ряд нарушений прав человека, которые касались условий содержания заявителя в Казанской психиатрической больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением.
Во-первых, Европейский Суд пришел к выводу о нарушении российскими властями ст.3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (запрет пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения) в связи с условиями содержания заявителя в психиатрической больнице. В общей сложности в течение одного года заявитель содержался в палатах, в которых находилось от 4 до 12 пациентов, в то время как по санитарным нормам должно быть не более 4 пациентов в одной палате. Во всех палатах, в которых находился заявитель, на одного пациента приходилось менее 3 м2 вместо 7 м2, положенных по санитарным нормам. Более того, в палатах отсутствовали туалеты, поэтому пациентам приходилось пользоваться общим ведром, которое опорожнялось один раз в сутки, в связи с чем в палате стоял невыносимый запах нечистот. Заявителю дозволялось пользоваться душем один раз в две недели и при этом практически все время, за исключением коротких прогулок в больничном дворике, он должен был находиться в палате вместе с другими пациентами.
Во-вторых, нарушением ст.3 Конвенции было признано также то, что после ссоры с другим пациентом, заявитель был помещен в изолятор (отдельную палату) и привязан к кровати в течение 24 часов. Такая мера физического стеснения (так называемые «мягкие вязки») была применена к заявителю в качестве наказания за участие в ссоре, что не оспаривалось и самим правительством.
В-третьих, Европейский Суд установил нарушение ст.8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), в связи с тем, что администрация психиатрической больницы подвергла цензуре переписку заявителя со своей матерью, которая являлась также его законным представителем по уголовному делу.
Наконец, Европейский Суд признал нарушением ст.6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) то, что российские суды, рассматривавшие иск заявителя о взыскании компенсации морального вреда в связи с помещением заявителя в психиатрический стационар специализированного типа, фактически отказались дать какую-либо оценку доводам заявителя относительно бесчеловечных условий его содержания там в течение года.
Ужасающие, даже по меркам российского здравоохранения, условия содержания заявителя в деле Коровиных можно было бы рассматривать как исключительную ситуацию, однако картина во многих других психиатрических больницах и психоневрологических интернатах весьма похожа. Показательным в этом отношении является дело, рассмотренное Советским районным судом г. Казани [ Решение от 14 марта 2012 г. по делу № 2-339/2012 ] по иску к РКПБ им. В.П. Бехтерева. Суд взыскал в пользу пациентки этой больницы компенсацию морального вреда за негуманные условия ее содержания. Как и в деле Коровиных, основанием для вывода о бесчеловечном обращении с пациенткой стало то, что в палате отсутствовал санитарный узел, а вместо этого было установлено ведро за ширмой, находящейся рядом со столом, за которым пациенты принимали пищу. Помимо этого, пациентку незаконно подвергли мерам физического стеснения и ни разу за все время ее принудительного лечения не выводили на прогулку, что также было расценено судом как бесчеловечные условия. Признавая такие условия содержания негуманными, районный суд во многом ориентировался на практику Европейского Суда по правам человека по делам об условиях содержания в российских следственных изоляторах.
Дело Коровиных стало первым в практике Европейского Суда, в котором был сделан вывод о бесчеловечном характере условий содержания человека именно в психиатрической больнице, хотя вопрос о признании такого нарушения неоднократно ставился заявителями в других делах. Еще в 1992 г. Европейский Суд отказался признать нарушение ст.3 Европейской Конвенции в деле «Херцегфалви против Австрии», где к заявителю были применены мягкие вязки в течение более чем двух недель [ Дело касается обстоятельств госпитализации заявителя в 1978-1984 г. ]. Несмотря на столь длительный период применения меры стеснения, Суд посчитал, что она была обусловлена «медицинской необходимостью», сформулировав тем самым стандарт оценки соответствия мер стеснения гарантиям статьи 3 Конвенции:
Суд признает, что состояние подчиненности и бессилия, типичное для пациентов, содержащихся в психиатрических больницах, требует повышенного внимания при рассмотрении того, выполняются ли предписания Конвенции. При том, что вопрос применения тех или иных терапевтических мер, при необходимости, принудительных, на основе признанных положений медицинской науки, решается медицинскими работниками для охраны физического и психического здоровья пациентов, которые полностью неспособны принимать решения самостоятельно, и за которых они, следовательно, отвечают, тем не менее, такие пациенты остаются в сфере защиты Статьи 3, требования которой не допускают отступления от соблюдения обязательств. Приемлемо, что существующие принципы медицины являются решающими в таких делах; по общему правилу, меры, применение которых терапевтически необходимо, не могут рассматриваться как бесчеловечные или унижающие достоинство. Тем не менее, Суд должен убедиться, что существование необходимости в применении медицинских мер было достоверно доказано.
Несмотря на длительность применения мер стеснения к заявителю в деле Херцегфалви, Европейский Суд фактически не провел собственной оценки того, в чем состояла «медицинская необходимость» таких мер, по сути согласившись с доводом властей о том, что «врачам лучше знать». Напротив, в деле «Д.Д. против Литвы» Европейский Суд указал, что применение к заявителю мер стеснения в течение получаса является исключительно серьезной мерой, вызывающей беспокойство [ Постановление от 14 февраля 2012 г., жалоба № 13469/06. ]. Тем не менее, Суд также согласился с доводом властей о том, что такая мера была оправдана медицинской необходимостью.
Однако в том случае, если применение мер стеснения не оправдано медицинской необходимостью, а связано, например, со стремлением надзирающего персонала обеспечить удобство наблюдения за пациентом или предотвратить побег задержанного, Европейский Суд однозначно рассматривает такие меры как несовместимые с гарантиями свободы от бесчеловечного обращения [ См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Кучерук против Украины» от 6 сентября 2007 г., жалоба № 2570/04. ]. В недавнем деле «Буреш против Чешской Республики» Европейский Суд снова подтвердил этот принцип, рассмотрев ситуацию, когда заявитель был доставлен в медицинский вытрезвитель при психиатрической больнице и сразу же привязан к кровати на 8 часов. [ Постановление от 18 октября 2012 г., жалоба № 37679/08. ] Суд пришел к выводу, что использование мер стеснения фактически имело своей целью наказать заявителя, поскольку власти не смогли показать, что такие меры были оправданы необходимость предотвратить агрессивное поведение, и при этом были использованы и оказались неэффективными иные меры успокаивания заявителя.
Квалификация условий содержания пациента как бесчеловечных не только в связи с конкретными действиями медицинского персонала, но и на основании оценки общих условий оказания медицинской помощи в психиатрической больнице отражает общий подход Европейского Суда к анализу тех ограничений, которым подвергаются люди с инвалидностью вследствие психического расстройства. Напомним, что в Постановлении 2012 г. по делу «Станев против Болгарии» Большая палата Европейского Суда установила нарушение ст.3 Конвенции в связи с тем, что заявитель в течение нескольких лет находился в социальном учреждении для людей с психическими нарушениями (в российской терминологии – в психоневрологическом интернате), где общие условия жизни были крайне бедными, в т.ч. в связи с некачественным питанием, неудовлетворительными санитарными условиями, отсутствием отопления, перенаселенностью жилых комнат и отсутствием терапевтических и культурных мероприятий для проживающих [ Постановление от 17 января 2012 г., жалоба № 36760/06. ]. Ситуация является типичной для многих российских интернатов, в связи с чем можно ожидать появления аналогичных жалоб и против России.
Примечательно, что в деле Коровиных российские власти не оспаривали требование заявителя о признании бесчеловечным обращением его привязывания к кровати в течение суток, в связи с чем Европейский Суд не провел собственного анализа того, насколько такая мера имела терапевтическое основание. В данном деле такой анализ, очевидно, был бы лишен смысла, т.к. заявителя подвергли фиксации в качестве меры наказания, что является грубым нарушением российского законодательства (хотя и отражает весьма распространенную практику). В связи с этим Европейскому Суду еще предстоит высказаться относительно допустимости мер физического стеснения с точки зрения современных подходов к правам людей с психическими расстройствами. И не исключено, что такой анализ может привести к конфликту между подходом Европейского Суда, не исключающего возможность применения мер физического стеснения в медицинских целях, и подходом иных контрольных органов по правам человека, в особенности – Комитета по правам инвалидов ООН. Рассматривая периодические доклады государств, Комитет уже высказывался о том, что применение мер стеснения в психиатрических больницах не соответствует закрепленному в Конвенции о правах инвалидов запрету подвергать инвалидов, наравне с другими, жестоким видам обращения (статья 15).
По мнению Специального докладчика ООН по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания Хуана Э. Мендеса, Конвенция о правах инвалидов запрещает принудительное лечение и произвольное лишение свободы на основании инвалидности, заменяя такие прежние стандарты, как Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи 1991 г. При этом докладчик полагает, что не может быть никакого терапевтического оправдания для одиночного содержания и длительного ограничения свободы движений, поскольку длительное одиночное содержание и ограничение свободы движений могут быть равнозначными пытке или жестокому обращению [ См.: Доклад Специального докладчика ООН по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания Хуана Э. Мендеса, от 1 февраля 2013 г. Док. ООН A/HRC/22/53. ].
Сможет ли Европейский Суд по правам человека примирить в своей практике свой собственный подход к вопросу о применении мер физического стеснения в психиатрических учреждениях с подходом Комитета по правам инвалидов, покажут будущие дела. Тем не менее, уже сейчас очевидно, что подход Европейского Суда становится все более строгим и у государств становится все меньше возможностей оправдать даже самое кратковременное применение мер физического стеснения.