Гражданская комиссия по правам человека известна своей непримиримой борьбой с нарушениями прав человека в психиатрии, а точнее, с самой психиатрией как таковой и всеми психиатрическими учреждениями. Всякое ограничение прав пациентов, всякое лечение, всякое ограничение свободы воспринимаются как грубое нарушение прав человека и подвергаются жесткой критике. При этом не учитывается тот факт, что ограничение прав может осуществляться в соответствии с психическим состоянием и в интересах безопасности самого гражданина или окружающих его лиц, а лечение часто является совершенно необходимым, чтобы предотвратить развитие заболевания и уберечь человека от различных неадекватных, порой уголовно наказуемых, действий. При этом борцы за права манипулируют людьми с психическими расстройствами, настраивают их против врачей и необходимого лечения, раскручивают на протестные действия и дезорганизуют налаженную работу психиатрических учреждений. С другой стороны, отмахиваясь от их жалоб, можно выплеснуть с водой ребенка, поскольку люди с психическими расстройствами часто не могут самостоятельно постоять за свои права и действительно подвергаются дискриминации, унижениям, а порой и физическому насилию.
18 июля 2013 г. по поручению Прокуратуры Московской области была проведена проверка «незаконных действий руководства ПНИ № 5 пос. Филимонки» в отношении нескольких граждан, проживающих в этом интернате. Заявления поступили от председателя Гражданской комиссии по правам человека С.А.Иванова на основе обращений проживающих в интернате Петрова, Чудова и Коростелева [ Все фамилии изменены ]. В проверке участвовали главный специалист Департамента социальной защиты населения г. Москвы Е.В.Бусыгина, директор ПНИ № 23 С.А.Пьянков, заместитель директора по медицинским вопросам этого же интерната М.Ю.Дмитриева, а также представители НПА России Л.Н.Виноградова и Н.В.Спиридонова.
В заявлениях говорилось о факте избиения охраной одного из проживающих, имевшем место в феврале 2013 г., а также о незаконных действиях администрации интерната в отношении проживающих: ограничения в передвижениях по интернату и за пределами его территории, запрет на работу за пределами интерната, отсутствие информированного согласия на лечение, изъятие охраной и персоналом продуктов, вещей и денег у проживающих, запрет на прием самостоятельно приобретенных лекарственных препаратов и т.п.
Члены комиссии изучили заявления, медицинскую документацию, провели индивидуальные беседы с каждым из заявителей, осмотрели помещения проживания указанных лиц и помещение изолятора, проверили условия проживания, лечения и применения мер стеснения, условия хранения личных вещей, денег и документов.
Администрация интерната по-своему подготовилась к проверке: у всех «жалобщиков» были взяты заявления о том, что они никаких претензий к проживанию в интернате не имеют и в Гражданскую комиссию по правам человека не обращались. Даже гражданин Петров, который не умеет читать и писать, и в 2007 году признан судом недееспособным, подписал такое заявление.
По результатам проверки информация, изложенная в отношении Коростелева, не подтвердилась: он проживает в отделении со свободным выходом, свободно пользуется мобильным телефоном, получает лечение на основе информированного согласия, чувствует себя хорошо и никаких побочных эффектов от получаемых препаратов не испытывает. Социально-реабилитационная службы интерната проводит социализацию Коростелева и готовит его к выписке из интерната.
Проверка соблюдения прав Чудова также не выявила никаких нарушений. Сам Чудов жалоб на условия проживания и лечение не предъявляет. Периодически работает за пределами интерната. Имеет свободный выход, самостоятельно распоряжается своей пенсией и заработанными деньгами. Все его жалобы связаны с «нарушением» прав Петрова. Он хочет добиться «восстановления дееспособности Петрова и гуманного отношения к нему со стороны администрации, персонала и других клиентов». Считает его слабым и хочет покровительствовать. Достаточной критики в отношении Петрова не имеет, планирует научить его читать, писать, самостоятельно проживать и работать в обществе.
Не подтвердилась и информация о незаконном изъятии продуктов, вещей и денег у проживающих. Имеется список запрещенных вещей и продуктов (в частности, алкоголь), и персонал не допускает проноса этих вещей на территорию интерната. Лекарственные препараты хранятся у медицинского персонала и выдаются по назначению врача. Самостоятельное использование лекарственных препаратов в интернате запрещено в целях исключения возможного вреда здоровью проживающих. Паспорта проживающих хранятся в социально-правовой службе интерната и выдаются по письменному заявлению. https://www.ezgame88.com
Труднее всего было разобраться с нарушением прав Петрова. В 2007 г. он был признан судом недееспособным, дважды привлекался к уголовной ответственности в связи с нанесением телесных повреждений гражданам и находился на принудительном лечении. Проверка, проведенная в 2013 г. Видновской городской прокуратурой, подтвердила, что решение суда о признании Петрова недееспособным является законным и обоснованным. Сам Петров высказывает желание восстановить дееспособность, однако в настоящее время оснований для постановки такого этого вопроса – по мнению комиссии и заключению врачебной комиссии интерната- не имеется. Администрация интерната неоднократно предлагала Петрову работу в лечебно-трудовых мастерских в соответствии с его возможностями. Однако Петров от предложенной работы категорически отказывается, считая, что она недостаточно оплачивается. Петров получает лечение, адекватное его психическому состоянию, вся медицинская документация оформлена в соответствии с действующим законодательством. Недавно ему по его просьбе была изменена терапия, и в настоящее время он жалоб на свое психическое состояние не предъявляет. Проверить информацию об избиении Петрова сотрудником охраны в феврале 2013 г. оказалось невозможно. Сам Петров в своих показаниях путается, телесных повреждений на тот момент зафиксировано не было, и администрация категорически отрицает факт избиения. По версии администрации у Петрова возникло состояние двигательного возбуждения и его фиксировали к кровати в изоляторе, чтобы сделать инъекцию седативного препарата. Администрация взяла объяснительные записки у медсестры и охранника. Встретиться с медсестрой не удалось, т.к. она вскоре после этого случая уволилась в связи с выходом на пенсию. Охранника тоже на месте не оказалось, а в своей объяснительной он, в частности, утверждал, что Петрова не избивал, а провел с ним «разъснительную беседу». Журнала, регистрирующего применение мер стеснения, в интернате не имеется, в истории болезни записи о фиксации Петрова (по какой причине, на какое время и т.п.) отсутствуют, почему охранник проводит разъяснительные беседы с проживающим, администрация нам не объяснила.
Все это позволяет предполагать, что ситуация с применением мер стеснения в ПНИ № 5 является неблагополучной. Охранники не должны участвовать в применении мер стеснения, а всякое ограничение свободы должно быть санкционировано врачом и действовать лишь на тот период времени, когда это необходимо. Здесь необходим гражданский контроль, и всякий сигнал о насилии в отношении пациентов должен тщательно проверяться, а виновные в злоупотреблениях – должны нести неотвратимое наказание.