С 1995 года, после резкого поворота вспять от демократического курса, представителей НПА России вскоре перестали включать, вопреки определениям судов, в состав СПЭ комиссий Центра им. Сербского (ЦС), хотя имелся конструктивный опыт проведения такого рода экспертиз. Причем ЦС, не допуская нас тогда в свои комиссии, улаживал это с судьями по телефону.
Потом подоспел закон о государственной судебно-экспертной деятельности (2001), произвольно и очень широко трактуемый.
Потом последовала трехлетняя тяжба с Минюстом, который ультимативно потребовал от нас вычеркнуть из устава СПЭ-деятельность (2002-2005).
Потом ЦС на страницах своего «Российского психиатрического журнала» выступил с обоснованием незаконности независимой экспертизы и независимого освидетельствования (РПЖ, 2004, 6; 2005, 1; 2006, 2; НПЖ, 2005, 2; 2006, 2).
В результате, в реальной экспертной практике возобладала такая степень ее огосударствления, какой не было при советской власти, а ЦС вернул себе положение «министерства психиатрии».
Между тем, действующее законодательство сохранило основания для состязательности экспертов и специалистов, хотя они прописаны в ГПК менее четко, чем в УПК. Суды продолжают поручать нам проведение СПЭ. Однако недостаточная определенность формулировок и некоторые противоречия в законодательных актах открывают широкие возможности различных толкований, отдавая приоритет (вопреки общеизвестному принципу) сильной стороне.
Это заставило НПА подготовить законопроект, устраняющий эти несогласованности (НПЖ, 2008, 1, 48-63). 25 июня 2008 г. законопроект с постатейным обоснованием и концепцией был направлен руководителю рабочей группы по вопросам совершенствования законодательства РФ о судебной системе Л.И.Брычевой, являющейся начальником Государственно-правового управления Президента РФ. 6 октября 2008 г. НПА получила ответ от помощника президента РФ Л.И.Брычевой, в котором выражалась благодарность за представленные материалы и сообщалось, что они будут использованы в деятельности рабочей группы по вопросам совершенствования законодательства РФ о судебной системе, созданной в соответствии с распоряжением президента РФ от 20 мая 2008 г. № 279-рп.
27 ноября 2008 г. предложения НПА в виде законопроекта в соответствии с абзацем восьмым ч. 1 ст. 27 ФЗ «Об общественных объединениях» были внесены на рассмотрение Комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. По сообщению члена этого Комитета С.Л.Наятова, осуществлявшего ознакомление с законопроектом, данный законопроект был им в целом одобрен и направлен 1 зам. председателя Комитета В.С.Груздеву для представления законопроекта председателю Комитета П.В.Крашенинникову для решения вопроса о его официальном рассмотрении Комитетом. Письменного ответа из Комитета по законодательству НПА, однако, до сих пор не получила.
14 августа 2008 г. по инициативе НПА законопроект был представлен на заседании Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации с приглашением представителей всех заинтересованных организаций и учреждений (правда, от ЦС никто не явился). После обсуждения законопроект был одобрен. Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации В.П.Лукин предложил включить его в программу противодействия коррупции, разрабатываемую Советом при Президенте Российской Федерации (НПЖ, 2008, 3, 90).
Год назад 12 декабря 2008 г. В.П.Лукин направил в Администрацию Президента Российской Федерации окончательно выверенный законопроект со своим сопроводительным письмом. 23 января 2009 г. был получен отрицательный ответ за подписью Л.И.Брычевой. Фактически косметические предложения законопроекта были названы в нем радикальными. Предлагаемая унификация законодательства в части регулирования вопросов использования специальных знаний в судопроизводстве отвергнута, т.к., якобы, «производство судебной экспертизы в различных видах судопроизводства имеет особенности, которые не могут быть унифицированы». Словно наличие видовых особенностей отменяет необходимость общих процессуальных правил.
Указание на зависимость судебных экспертов отводилось следующим образом: «в соответствии с Федеральным законом государственная судебно-экспертная деятельность основывается, в том числе, на принципе независимости эксперта (ст. 4), которым установлено, что при производстве судебной экспертизы эксперт независим, он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела (ст. 7). Аналогичные положения содержатся и в процессуальном законодательстве Российской Федерации. Например, в соответствии с УПК РФ, эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу, если имеются обстоятельства, имеющие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела (ст.ст. 61 и 70).
Таким образом, эксперт является независимым и незаинтересованным в исходе конкретного дела лицом и поэтому принцип состязательности сторон не может каким-либо образом применяться и трансформироваться в «состязательность заключений экспертов»». Словно одной декларации о независимости достаточно, чтобы она работала. Механизмом для этого и служит состязательность.
Эти и другие части текста ответа были написаны в настолько легко узнаваемом стиле и с аргументацией письменной продукции на эту тему Центра им. Сербского, что мы в своем открытом письме директору ЦС Т.Б.Дмитриевой текстуально воспроизвели их как доказательный пример их несостоятельности. Это письмо вместе с законопроектом было опубликовано на сайте Ассоциации и в НПЖ, посвященном 20-летию НПА России (2009, 1, 19-20) вместе с анализом беспрецедентного СПЭ заключения из ЦС, шестого по счету, впервые с искажением констатирующей части заключения (с.61-65), которое инициировало это открытое письмо.
Концепция законопроекта была опубликована также в журнале «Новая юстиция» (2009, 1) и в журнале «Медицинская экспертиза и право» (2009, 1, 7-10). Полный текст законопроекта с постатейным обоснованием опубликован в № 2 журнала «Медицинская экспертиза и право» для его обсуждения экспертами других специальностей.
Из ЦС ответа не последовало. Тогда 2 июня 2009 г. мы направили открытое письмо Президенту Российской Федерации с публикацией его в НПЖ (2009, 2, 5-6).
29 августа 2009 г. мы получили «неадекватный ответ на сигнал тревоги» (как мы обозначили этот ответ, пришедший к тому же от другого адресата - Минздравсоцразвития) и опубликовали его вместе с нашей реакцией на него в Администрацию Президента Российской Федерации (НПЖ, 2009, 3, 83-84).
9 октября 2009 г. был получен ответ от помощника Президента Российской Федерации Л.И.Брычевой, в котором пересказывался текст нашего письма с предложением Президенту Российской Федерации воспользоваться своим правом законодательной инициативы для внесения в Государственную Думу проекта Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты», разработанного НПА. Такая инициатива со стороны Президента Российской Федерации, как говорилось в ответе, «не представляется возможной». В качестве основания указывалось «отсутствие судебных решений Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, признающих положения законодательства Российской Федерации, регулирующего вопросы назначения и производства судебных экспертиз, не соответствующими Конституции Российской Федерации либо нуждающимися в совершенствовании».
Вместе с тем, в ответе указывалось, что «5 октября 2009 г. было проведено расширенное заседание Комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам на тему «Вопросы совершенствования судебной экспертизы». Таким образом, предложение Ассоциации могут быть направлены в указанный орган законодательной власти для правовой оценки и использования в работе по совершенствованию законодательства Российской Федерации».
Подводя предварительный итог нашим усилиям по данной проблеме, следует отметить, что на самом деле Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ еще 20 октября 2006 г. принял Постановление № 66, согласно п.п. 2-3 которого:
«Экспертиза может проводиться как в государственном судебно-экспертном учреждении, так и в негосударственной экспертной организации либо к экспертизе могут привлекаться лица, обладающие специальными знаниями.
Заключение эксперта негосударственной экспертной организации не может быть оспорено только в силу того, что проведение соответствующей экспертизы могло быть поручено государственному судебно-экспертному учреждению.
При поручении проведения экспертизы лицу, не являющемуся государственным судебным экспертом, в определении о назначении экспертизы указываются фамилия, имя, отчество эксперта, сведения о его образовании, специальности, стаже работы и занимаемой должности».
Что касается совета направить законопроект в Комитет Совета Федерации по правовым и судебным вопросам, то мы ему последовали.
Дальнейшие шаги будут направлены на координацию усилий со сходной деятельностью экспертов в многочисленных иных сферах (судебно-медицинской, судебно-психологической, лингвистической, религиоведческой, искусствоведческой и т.п.).
И еще о процедуре ответов на Открытые письма.
Осенью 2009 г. Президенту Российской Федерации было направлено письмо «500 докторов наук», в том числе 16 академиков и 20 членов-корреспондентов РАН, 6 лауреатов президентских конкурсов и 62 высокоцитируемых авторов о судьбе Российского фонда фундаментальных исследований. Тем не менее, оно не только не дошло до Президента Российской Федерации, но из Администрации Президента было переслано в Минобрнауки.
Везде есть люди не с гуманно-правовым, и даже не с государственным, а с узко ведомственным мышлением. Выход из этого в опоре на интердисциплинарные усилия.
Ю.С.Савенко, Ю.Н.Аргунова