«Если возникают сомнения, обращайтесь в Центр им. Сербского, это высшее экспертное учреждение страны!» - Так, не смущаясь противоречием с официально заявляемой позицией, говорит и пишет Михаил Виноградов, постоянный комментатор любых психиатрических проблем на ТВ, рьяно снимающий пенки с всевозможной паранаучной экзотики. Центр психологической помощи Михаила Виноградова, предлагая помощь в поиске без вести пропавших родных и близких с помощью экстрасенсов и целителей, мало чем отличается от кощунства Григория Грабового, обещавшего за мзду воскрешение умерших. Казалось бы, люди высказывают безумные идеи, но никто не выразил сомнения в их психическом здоровье, слишком явно выступает меркантильный интерес.
Прогремевшая история майора МВД Дениса Евсюкова, хладнокровно расстрелявшего несколько человек, своей бессмысленностью, как и сходное дело актера Филиппа Яловеги (НПЖ, 2009, 2, 53-56), которое «с потолка» комментировал тот же М.Виноградов, не оставило сомнений у большинства простых людей, что это совершалось в болезненном состоянии, но власть предержащим не захотелось упускать удобный повод для перетряхивания руководства МВД, и в угоду общественному негодованию «ведущее экспертное учреждение страны» признало заведомо нелепые действия образцового офицера осмысленными, высекая тем самым и себя, и милицию.
Мы помещаем здесь свое заключение на заключение Центра им. Сербского, которое было приобщено к жалобе в Европейский Суд по правам человека. До нас в другом ключе, но с тем же выводом, дали заключение канд. мед. наук В.Я.Евтушенко и докт. психол. наук В.В.Гульдан.
Настоящее заключение составлено 6 декабря 2010 г. комиссией специалистов Общероссийской общественной организации «Независимая психиатрическая ассоциация России» по запросу адвоката Михайловой Ольги Олеговны на основании ксерокопии заключения стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической комиссии экспертов Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского на Евсюкова Д.В., 1977 г.рожд., от 23 июля 2009 года № 514; для ответа на вопрос: являются ли ответы экспертов психиатров и эксперта психолога на заданные им вопросы научно обоснованными?
Заключение написано на 36 страницах, из которых констатирующая часть занимает более 30 страниц, из них вступительная часть 2 страницы, анамнез и обстоятельства дела- 15 страниц, соматическое и неврологическое состояние – 1, 5 страницы, психическое состояние – 3, 5 страницы, экспериментально-психологическое исследование – 7 страниц. Ответы психиатров на 5 поставленных перед ними вопросов вместе с обоснованием занимают всего 1 страницу, ответы психолога – то же на 5 вопросов - 4, 5 страницы.
Отсутствуют целые разделы, предписанные Инструкцией Минздрава РФ от 12 августа 2003 г. «Заключение СПЭ», - систематизация и обобщение полученных данных и обсуждение возможных альтернативных версий. Обоснование носит настолько краткий (1 страница из 36) декларативный неподкрепленный примерами характер, что выглядит отпиской, скороговоркой.
Изъяном описания психического состояния Евсюкова Д.В. в констатирующей части является полное отсутствие сведений о его поведении за время пребывания на стационарной экспертизе, которая длится обычно месяц. В результате, психический статус подэкспертного на этой стационарной экспертизе не отличается от такового при амбулаторной экспертизе.
Прочтение подробной констатирующей части позволяет составить следующую картину жизни Дениса Викторовича Евсюкова. Сразу после рождения, в течение месяца находился на стационарном лечении с диагнозом «… внутриутробная гипотрофия первой степени, постгипоксическая энцефалопатии… острое респираторное заболевание». На первом году наблюдался у невропатолога с диагнозом «последствия постгипоксической энцефалопатии, синдром внутричерепной гипертензии». Спустя полгода заключение невропатолога: «психика в норме. Здоров». С двух лет в детском саду, где был непослушным, конфликтным, отвлекаемым. В 4 года в течение недели стационарно лечился в связи с «сотрясением головного мозга». В школе отмечались отвлекаемость, быстрая утомляемостью В 8 лет повторная травма головы. Диагноз: «вегетососудистая дистония. Гипертензионный синдром после черепно-мозговой травмы. Церебрастения». Через 3 месяца в связи с непослушанием, агрессивностью, колебаниями настроении, плаксивостью два месяца лечился в детской психиатрической больнице № 6 с диагнозом: «патологическое развития личности из круга мозаичных психопатий на органическом фоне». Отмечалось сочетание тревожно-мнительных и эпилептоидных черт – назойливость, приставучесть, ригидность, упрямство, возбудимость. В 18 лет был признан годным к строевой службе. Отмечалось, что он активен, с высоким уровнем притязаний, эмотивен, авторитарен, впечатлителен, обидчив, но сдержан, с хорошей работоспособностью. Окончил институт МВД России, за время практики и в дальнейшем отмечены добросовестность, трудолюбивость, опрятность, дисциплинированность, исполнительность. С 1998 года оперуполномоченный. Быстро рос по службе, неоднократно получал благодарности и награды, но и замечание, предупреждение и даже строгий выговор (2007). В 2000 году женился. В 2008 году в связи с переходом на должность с большим объемом работы (начальник ОВД «Царицыно») успешно прошел психологическое обследование. Среди высоко положительных характеристик отмечены скрупулезность, пунктуальность, аккуратность, требовательность к себе и другим, настойчивость, импульсивность, но целом высокий уровень самоконтроля. В состоянии алкогольного опьянения никогда не замечался. Со слов жены, раним, все копил в себе, вспыльчив, но отходчив, очень аккуратен. Последнее время сильно уставал, часто происходили ссоры.
26 апреля 2009 года праздновал день рождения, был взвинчен, так как жена, с которой он был в ссоре и не разговаривал (но не афишировал это), опаздывала, а с работы ему часто звонили. На завтра у него был ответственный день, надо было быть на работе пораньше. Выпил в общей сложности около 300 мл водки. Со слов жены, глаза у него были «стеклянные», но речь внятная, движения координированные, походка слегка нетвердая. Его поведение казалось жене странным, таким она его еще не видела. Когда везла его домой на машине, он все время пытался открыть дверь автомашины, переключать рычаг коробки передач. На вопрос о поврежденном лобовом стекле ответил, что надо поменять в машине масло. На ее просьбу подсказать дорогу, он отвечал, что не знает, куда они едут. По приезде домой, не разуваясь, прошел в туалет, потом с каменным взглядом и лицом толком не отвечая на вопросы, оделся и вышел. В дальнейшем жена уточняет, что 40 минут они ехали, 20-30 минут он находился в квартире, где они опять поссорились по какой-то незначительной причине, и он взял вещи и ушел из квартиры. Жена ночью позвонила родителям и рассказала об этом. На телефонный звонок отца он ответил необычно и отключился. В дальнейшем только один свидетель отмечает, что он «стрелял во всех подряд» со «злым выражением лица». Со слов остальных, «в его лице не было никакого волнения или беспокойства, он был в состоянии алкогольного опьянения, но ходил нормально, не шатался, действовал очень разумно и спокойно, речь не запиналась, говорил спокойно и нормально... производил впечатление адекватного, у него не было никакой агрессии, никакой злобы» (стр. 15,16).
Перед нами все время резкая тройная диссоциация психического состояния Евсюкова Д.В. в юридически значимый период:
Налицо также экзогенные факторы: накопившиеся усталость и недосып, ссора с женой и алкогольное опьянение особого рода, когда не столько пьянеют, сколько реагируют необычным поведением и поступками; характерная почва: эпилептоидные черты характера и органический фон с младенчества, а также амнезия от момента застолья до момента задержания, когда «очнулся от удара в голову» и отсутствие переживания совершенного. О личностном кризисе в силу сложившейся ситуации свидетельствует отмеченная психологом определенная амбивалетность. Говорит о себе с подчеркнутым чувством собственного достоинства до высокомерия и в то же время испытывает потребность в понимании и принятии. К себе и окружающим относился жестко и в то же время часто бывал сентиментален. О родителях на прямые вопросы говорит холодно, а на проективных методах – тепло.
Итак, обобщая характерологические черты личности, перед нами активный стеничный перфекционист, с эпилептоидностью постнатального органического происхождения, с чертами инфантильности. Особо следует отметить полное отсутствие каких-либо симулятивных проявлений. Амнезия юридически значимого момента с самого начала выступает однозначно монолитно. Его защита носит совершенно другой и естественный для его личности характер – это требовательное обращение помочь в себе разобраться. Но это явственным образом позиция офицера, реально исповедующего принципы офицерской чести, как это свойственно перфекционистам, эпилептоидам, ананкастам. Люди такого типа в сходной ситуации так и ведут себя: оказавшись у кризисной черты, они не берегут себя, но требовательны и к другим.
Каждый психиатр (не только судебный) знает со студенческой скамьи хрестоматийные признаки двух типов патологического опьянения (F 10.07) - эпилептоидного и параноидного. Эпилептоидное проявляется либо ажитированным возбуждением с тяжелой cпутанностью сознания и полной амнезией, либо сумеречным состоянием сознания с автоматическими действиями, трудно отличимыми от эпилептоидных сумерек. Этот последний вариант, который фактически целиком соответствует случаю Евсюкова Д.В., эксперты даже не упоминают, хотя он самый известный.
Признаками патологического опьянения, развивающегося по типу сумеречного состояния сознания служат следующие девять признаков.
Эксперты отмечают в неврологическом статусе гидроцефалическую форму черепа, глазная щель шире справа, ослабление конвергенции, носогубная складка сглажена справа, рефлекс Маринеску-Родовичи с двух сторон, больше справа, твердая мозговая оболочка в лобных отделах и позади спинки седла частично обызвествлена.
У Евсюкова Д.В. присутствуют 8 из 9 перечисленных признаков, кроме 5-ого - завершающего сна. Этот признак отсутствует. Согласно показаниям Евсюкова, когда пришел в себя, он находился в растерянности и хотя отвечал на вопросы, забыл вызвать адвоката, не знал, в чем его обвиняют, вспоминал какое-то фрагменты, но совершено неоформленные, бессодержательные. Говорит, что «впервые за несколько месяцев выспался», даже «почувствовал себя лучше физически». По объективным данным при задержании не проявлял признаков взволнованности, отвечал на вопросы спокойным голосом, по существу (стр. 17), при медицинском освидетельствовании в 2.50, через 20 минут после травматолога, отмечены сонливость, заторможенность, эйфоричность, некритичность к ситуации, смазанная речь, гиперемия кожи, расширенный зрачки, нистагм, промахивание при пальценосовой пробе и пошатывание в позе Ромберга. Концентрация алкоголя 2,0 %0. Диагноз – алкогольное опьянение.
Нелепость, ненормальность поведения Евсюкова В.Д., очевидная любому обывателю, не говоря уже обо всех коллегах, слышавших об этом деле, экспертами и судом были расценены как хулиганские побуждения, пьяный кураж, вопреки совершенно очевидным немотивированности его поступков и грубому несовпадению с его обычным поведением. В экспертном заключении фактически отсутствуют, - вопреки Инструкции Минздрава РФ от 12 августа 2003 г. «Заключение СПЭ», - целые разделы: систематизация, обобщение, анализ и обсуждение альтернативных версий. Что касается так наз. «обоснования», уместившегося на одной странице из 36, то оно касается ответа только на второй, действительно центральный вопрос: Страдал ли Евсюков Д.В. хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики в момент (период) инкриминируемых ему действий, мог ли осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, мог ли осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в полной или в неполной мере? Эксперты полностью игнорируют все критерии и признаки, характеризующие сумеречное состояние сознания, восемь из девяти которых явственно присутствуют в случае Есюкова В.Д. Эксперты делают вид, что не знают о сумеречных состояниях сознания, или что его не существует, так как всех их доводы касаются параноидного и ажитированного вариантов патологического опьянения. Ограничивая свой диагноз на период инкриминируемых Евсюкову Д.В. деяний «алкогольным опьянением средней степени», эксперты тем самым допускают заурядность происшедшего. Даваемые экспертами ответы настолько противоречат констатирующей части их собственного заключения и всем профессиональным критериям, что являются прямым свидетельством оказанного на экспертов давления мощной кампанией, развернутой в прессе и т.п.
Эксперты, отвечая на 10 вопрос, пишут, что «в применении принудительных мер медицинского характера Евсюков Д.В. не нуждается». Мы бы, исходя из всего изложенного, сформулировали ответ на этот вопрос иначе: Евсюков Д.В. нуждается в принудительных социально-реабилитационных мерах медицинского характера, в связи с неотреагированностью совершенных им в состоянии патологического опьянения убийств.
Что касается выводов и ответов на вопросы эксперта-психолога, то следует отметить его резкий контраст с фактически отсутствующим обоснованием ответов психиатров. Тестологическая часть заключения эксперта-психолога отличается значительно более высоким общим уровнем, хотя не структурирована и лишена примеров. Вывод об отсутствии у Евсюкова В.Д. в юридически значимый момент как «феноменологии аффекта, так и отсутствия конфликтной ситуации», аргументирован достаточно полно и убедительно. Однако, утверждение в ответе на 7-й вопрос – «Каковы доминирующие мотивы поведения Евсюкова Д.В.?» - что «определение конкретной мотивации поведения Евсюкова В.Д. в ситуации правонарушения не входит в компетенцию психолога-эксперта», принципиально неверно. Клинико-психологический анализ – не только прерогатива психолога, но обязательная и часто основная часть судебно-психологического заключения, придающая смысл формальным показателям тестологической части. Широко сложившаяся практика действительно обычно ограничивается тестологической частью, но в судебно-психологической практике это грубо обедняет не только психологическую, но и психиатрическую часть экспертного заключения. Если бы эксперт-психолог написал, что поведение Евсюкова Д.В. в период инкриминируемых ему деяний является совершенно немотивированным, то психиатрам было бы труднее игнорировать это решающее обстоятельство.
Таким образом, ответы на 2 и 10 вопросы экспертов-психиатров и ответ на 7 вопрос эксперта-психолога не соответствуют элементарным научным требованиям, что лишает заключение стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы Государственного центра социальной и судебной психиатрии им В.П.Сербского от 23 июля 2010 г. № 514 доказательной силы.
Евсюков Д.В. в период инкриминируемых ему деяний находился в сумеречном состоянии сознания, которое исключает возможность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими (ответ на 2 вопрос). Его поведение было абсолютно немотивированным, не соответствовало его индивидуально-психологическому портрету и не выводилось из его жизненной ситуации (ответ на 7 вопрос). В настоящее время Евсюков Д.В. нуждается в принудительных социально-реабилитационных мерах медицинского характера, в связи с неотреагированностью совершенных им в состоянии патологического опьянения убийств (ответ на 10 вопрос).
Ю.С.Савенко, Н.В.Спиридонова, Л.Н.Виноградова