Спустя полгода длящейся бурной кампании в прессе против «садистов-усыновителей» супругов Агеевых, в связи с уголовным делом против Ларисы Агеевой, в сентябре 2009 г. в НПА обратился телеканал НТВ с просьбой помочь разобраться в этом драматическом деле. Поставленная перед нами задача – психолого-психиатрическое освидетельствование женщины, пять месяцев находящейся в стрессовой ситуации, как зрелища на ТВ – с самого начала выглядело не только нестандартно, но сомнительно с этической точки зрения. Но такова была просьба самих супругов Агеевых, уже загнанных, обвиненных и опозоренных еще до суда, – их «решающий шанс». Это была и просьба их адвоката. Поэтому мы сделали запись в студии, а на следующий день провели традиционное освидетельствование. Оба супруга были измотаны и саркастичны. И действительно, им многие десятки раз задавали одни и те же вопросы, высматривая реакцию на них, тогда как она давно переросла в реакцию на ситуацию в целом.
Данное заключение составлено комиссией специалистов Общероссийской общественной организации «Независимая психиатрическая ассоциация России»
по запросу адвоката Кашутиной Елены Владимировны, осуществляющей защиту Агеевой Ларисы Владимировны, 1963 г.рожд., обвиняемой по ст. 117 и ст. 156 УК РФ.
На разрешение специалистов поставлены следующие вопросы:
1. Страдала ли Агеева Л.В. какими-либо психическими заболеваниями ранее, если да, то какими именно?
2. Имелись ли у Агеевой Л.В. на момент совершения инкриминируемых ей деяний какие-либо временные расстройства психики, могла ли она осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими?
3. Страдает ли Агеева Л.В. какими-либо психическими заболеваниями и расстройствами в настоящее время, если да, то какими именно?
4. Способна ли Агеева Л.В. по своему психическому состоянию предстать перед следствием и судом и давать показания по делу?
5. Страдает ли Агеева Л.В. наркоманией или алкоголизмом?
6. Каковы индивидуальные психологические особенности Агеевой Л.В.?
8. Могли ли они оказать существенное влияние на ее поведение во время совершения инкриминируемых ей деяний?
9. Может ли Агеева Л.В. по своему психическому и психологическому состоянию заниматься воспитанием детей?
Для анализа специалистам были представлены ксерокопии следующих документов:
- заключение комиссии экспертов № 937 от 19 июня 2009 г. амбулаторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы на Агееву Ларису Владимировну, проведенной в Областном центре социальной и судебной психиатрии при Центральной московской областной клинической психиатрической больнице;
- заявление Л.В.Агеевой старшему следователю по ОВД 3 отдела СЧ ГСУ при ГУВД по Московской области Е.С.Королевой;
- заключение эксперта В.Малаховского (экспертиза свидетельствуемого) № 85 от 28 марта 2009 г.;
- заключение (экспертиза по материалам дела) № 93/2009 комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной в ГУЗ МО Бюро СМЭ;
- заключение специалиста в области судебной медицины О.Н.Швагера Автономной некоммерческой организации «Центр судебных экспертиз» от 3 сентября 2009 г.;
- протоколы судебных заседаний Преображенского районного суда г. Москвы от 15 мая, 27 мая и 17 июня 2009 г.;
- решение Преображенского районного суда г. Москвы от 17 июня 2009 г.;
- трудовая книжка Агеевой Ларисы Владимировны;
- характеристика на Агееву Ларису Владимировну, подписанная вице-президентом ООО КБ «Прадо-Банк» 29.04.2009;
- справка Дома культуры «Московские окна» в Преображенский суд г. Москвы от 30.04.2009 № 45;
- акт обследования специалистами отдела опеки и попечительства Муниципалитета «Гольяново» жилищно-бытовых условий семьи Агеевых от 27.03.2009 № МП-784у;
- справка ООО «Санаторий им. М.В.Фрунзе» от 30.04.2009 № 408.
Агеева Л.В. согласие на комиссионное комплексное психолого-психиатрическое освидетельствование дала. Использовались методы клинико-психопатологического, клинико-психологического и экспериментально-психологического исследования в сочетании с анализом представленных материалов.
Из представленных материалов известно, что Агеева Л.В. родилась в Иркутской области, единственным ребенком в семье. В раннем возрасте от сверстников в развитии не отставала, посещала детские дошкольные учреждения, легко адаптировалась, конфликтов не имела. В школе с 7 лет, училась успешно, увлекалась театром, фотографированием, была секретарем комсомольской организации. По окончании 10 классов поступила в Институт стали и сплавов на машиностроительный факультет, впоследствии работала инженером. В 1996 г. поступила в Институт Н.Нестеровой и приобрела специальность юриста. Сменила много мест работы, с 02.05.2007 по 31.03.2009 работала в ООО КБ «Прадо-Банк» в должности заместителя начальника юридического отдела, характеризовалась начальством как квалифицированный, ответственный и дисциплинированный работник.
В 1982 г. Л.В.Агеева вышла замуж, в 1983 родила сына. Через 8 лет разошлась с мужем из-за его склонности к злоупотреблению спиртными напитками, через некоторое время вновь вышла замуж за Агеева А.П., с которым проживает до настоящего времени. В 2000 году умер сын Агеевой, а в 2008 г. они с мужем усыновили двоих детей, мальчика и девочку, 3 и 2 лет соответственно. 20 марта 2008 г. Глеб Агеев был доставлен машиной скорой помощи в сопровождении отца в районную больницу, где у него был зафиксированы множественный телесные повреждения. Было возбуждено уголовное дело по обвинению Л.В.Агеевой по ст. 117 и 156 УК РФ. В обвинительном заключении говорится, что «Агеева Л.В., являющаяся усыновителем двух несовершеннолетних детей Агеева Г.А. и Агеевой П.А., в период времени с 12 апреля 2008 г. по 20 марта 2009 г., находясь в своем собственном доме по адресу: Московская область, Ленинский м/п район, д. Коробово, ул. Малиновая, д. 14, умышленно, на почве неприязненных отношений, систематически подвергала физическим наказаниям Агеева Г.А. путем нанесения побоев неустановленными следствием тупыми твердыми предметами, не заботилась о психическом и физическом здоровье своего малолетнего сына, жестоко обращалась с ним, причиняла физические и психические страдания. 20 марта 2000 г., примерно в 19 часов Агеева Л.В., находясь в одной из комнат своего дома, нанесла многочисленные удары по всему телу малолетнему сыну Агееву Глебу.» Примерно в 23 часа Глеб Агеев был доставлен в детскую клиническую больницу № 9 им. Сперанского. Согласно заключению эксперта № 85 от 313.2009 телесные повреждения, зафиксированные у Глеба Агеева, относятся к легкому вреду здоровью, продолжительностью до трех недель от момента травмы. Л.В.Агеева свою вину отрицает, объясняет случившееся несчастным случаем, скорее всего, падением сына с лестницы по неосторожности. 27 марта Глеб Агеев был выписан из больницы в удовлетворительном состоянии и отправлен домой. В тот же день, 27 марта 2009 г. дом Агеевых посетила комиссия отдела опеки и попечительства муниципалитета «Гольяново», провела обследование жилищно-бытовых условий семьи Агеевых и установила, что «несовершеннолетние дети Глеб и Полина находятся с родителями… Из беседы с детьми выяснено, что родителей они любят. Дети выглядят ухоженными и опрятными. Во время прихода специалистов дети играли, выглядели веселыми, потом смотрели сказку, обнимали и целовали маму, выказывая ей любовь». Комиссия пришла к выводу, что «непосредственной угрозы для жизни и здоровья детей не имеется» и нет необходимости «отбирать детей». Было решено отложить решение вопроса об отобрании детей у Агеевых до разрешения уголовного дела. Однако 28 марта по распоряжению Управления опеки и попечительства по Ленинскому муниципальному району Глеб Агеев отобран у родителей и 29 марта 2009 г. помещен в детское отделение Видновской РБ, где находился на лечении до 31 марта 2009 г. С 31 марта по 29 апреля 2009 г. Глеб Агеев находился на лечении в Морозовской детской городской клинической больнице, а 30 апреля 2009 г. по Постановлению Муниципалитета «Гольяново» дети Агеевы Полина и Глеб были помещены в ГУВУ «Социальный приют для детей и подростков» Департамента семейной и молодежной политики г. Москвы, где находятся и в настоящее время.
31.03.2009 Управление опеки и попечительства Министерства образования Московской области по Ленинскому муниципальному району обратилось в Муниципалитет «Гольяново» с просьбой в связи с отобранием у супругов Агеевых несовершеннолетних детей выйти в суд с иском об отмене усыновления детей. 02.042009 Муниципалитет «Гольяново» предъявил такой иск, и 17 июня 2009 г. Преображенский районный суд г. Москвы вынес решение об отмене усыновления и удочерения супругами Агеевами двух детей Агеева Глеба Антоновича, 2005 г.рожд, и Агеевой Полины Антоновны, 2006 г.рожд., и передаче детей органам опеки и попечительства муниципалитета ВМО «Гольяново». В протоколах судебных заседаний (15 мая, 27 мая, 17 июня 2009 г.) имеются многочисленные показания свидетелей, которые положительно характеризуют семью Агеевых и их отношение к детям, однако суд не принял их во внимание, поскольку «указанные свидетели не были очевидцами случившегося 20.03.2009 года, а случившееся 20.03.2009 г. ставит под угрозу безопасность детей, создает угрозу их жизни и здоровью и исключает возможность нахождения детей в семье Агеевых». Между тем, случившееся 20.03.2009 г. еще не получило окончательной оценки следствия и суда, а все свидетели отмечали внимательное отношение Агеевых к своим детям, в том числе к их здоровью, «колоссальный прогресс» в развитии детей, ощущение, что «дети были счастливы». Свидетель Шегай Ирина Анатольевна, художественный руководитель ДК «Московские окна», рассказала, что дети посещали ДК 4 раза в неделю, и сотрудники ДК были уверены, что этот родные дети Агеевой Л.В. Дети были «активные, радостные», «отрыты, не зажаты, без комплексов», «воспитанные, достаточно самостоятельные». К маме относились «отрыто, дружелюбно, до и после занятий были с ней рядом, рассказывали чему научились». Одежда на занятиях (майки, шорты, юбочки) позволяла видеть части тела, и никаких телесных повреждений сотрудники ДК у детей не замечали. Последний раз Глеб посещал занятия 19.03.09.
Из справки Дома культуры «Московские окна», (справка № 45 от 30.04.2009) известно, что Глеб и Полина Агеевы занимались в студии музыкально-эстетического развития, затем в детском эстрадном ансамбле «Палитра», а затем в студии ритмики «Радуга» - до 19.03.2009, посещали развивающие дошкольные занятия 2 раза в неделю, участвовали в утренниках и концертах. Дети «всегда были жизнерадостны и дружелюбны, с любовью относились к маме, смеялись, охотно контактировали с другими детьми и преподавателями Дома Культуры». Педагоги отмечали, что «у детей за прошедший период (с сентября 2008 по март 2009) существенно улучшились речь и осанка».
28 марта 2009 г. по постановлению старшего дознавателя ОД УВД по Ленинскому муниципальному району Московской области майора милиции Бельковой Ж.И. была проведена судебно-медицинская экспертиза Глеба Агеева, 2005 г.рожд.. В постановлении сказано: «в неустановленное время неустановленное лицо, находясь в доме № 14 по ул. Малиновая д. Коробово Ленинского муниципального района Московской области, умышленно причинило Агееву Глебу Анатольевичу, 2005 г.рожд., телесные повреждения (побои)». В заключении отмечено, что «ребенок активный, подвижный, контактный, разговорчивый, на вопросы отвечает охотно, команды выполняет правильно и с желанием. Об обстоятельствах происшествия сообщил только, что папа отвез его в больницу, и что на момент экспертного обследования у него болит носик». Со слов матери известно, что вечером 20.03.2009 она зашла в дом, услышала крик ребенка, увидела его лежащим на полу на правом боку с поджатыми к животу ногами у основания ведущей на второй этаж дома лестницы. Лицо ребенка было в крови, кровь текла из верхнего века левого глаза и подбородка. Мать вымыла ребенка в ванне и уложила спать. Через некоторое время родители заметили, что ребенка стало знобить и обнаружили красноту на левой половине лица. В тот же день ребенок был доставлен в больницу отцом.
Судебно-медицинский эксперт В.И.Малаховский пришел к следующим выводам: 1) имевшиеся у Г.Агеева сотрясение головного мозга, гематома и ссадина наружного носа с переломом костей носа, две ушибленные раны лица и другие телесные повреждения «могли образоваться в указанный в постановлении дознавателя срок 20.03.2009». В то же время эксперт исключил «возможность образования указанных повреждений как при падении с лестницы, так и при падении на ней». Зафиксированный у Глеба Агеева термический ожог 1-2 ст. 4-5% общей площади тела мог образоваться от воздействия горячей жидкости в указанный в постановлении дознавателя срок, т.е. 20.03.2009. «Причиненные Агееву повреждения в своей совокупности относятся к легкому вреду здоровья по критерию временного нарушения функций органов или систем продолжительностью до трех недель от момента причинения травмы». Эксперт также отметил, «установить давность, периодичность и систематичность нанесения гематом и кровоподтеков лица, головы, туловища и конечностей не представлялось возможным».
13 мая 2009 г. по постановлению ст. следователя по ОВД следственной части ГСУ при ГУВД Московской области капитана юстиции Королевой Е.С. была проведена дополнительная комиссионная судебно-медицинская экспертиза по документам. Согласно выводами экспертов, «гематомы на туловище и конечностях возникли за несколько дней до поступления Агеева Г.А. в ДКГБ № 9», ссадины и царапины на коже туловища и конечностей могли образоваться частично до событий 20.03.09, частично – 20.03.09. Эксперты также считают, что эти повреждения «не могли образоваться как при падении с лестницы на плоскость, так и при падении (падениях) на ступени лестничного марша», «часть царапин на теле ребенка могла образоваться и от воздействия костей собаки крупной породы», в то же время «наступание собаки на тело потерпевшего» указывается как маловероятная причина кровоподтеков на конечностях ребенка. В заключение эксперты делают вывод, что «телесные повреждения ребенок Г.А.Агеев получал неоднократно». По обращению Агеева Антона Петровича 03.09.09 руководитель Департамента судебно-медицинских экспертиз АНО «Центр Судебных Экспертиз» О.Н.Швагер провел анализ составленного заключения и исходных материалов. В своем исследовании он подробно проанализировал все телесные повреждения, которые были зафиксированы у Глеба Агеева 20.03.09, а также динамику клинического обследования и лечения в медицинских учреждениях, подтвердил возможность различной природы этих повреждений, не исключив при этом в качестве причины «ступени лестницы, зубы или когти собаки». Обнаруженное повреждение в виде ожоговой раны образовалось в результате воздействия нагретой жидкости. Кроме того, специалист в области судебной медицины О.Н.Швагер отметил, что «имеющиеся в медицинских документах данные об особенностях психического и физического развития Г.Агеева («синдром гиперактивности с дефицитом внимания. Темповая задержка психического развития») свидетельствует о возможности Агеева Г.А. самостоятельно совершить падение с лестницы и опрокинуть на себя чайник с горячей водой». «Причиненные Г.А.Агееву повреждения.. не были опасными для жизни,.. повлекли за собой кратковременное расстройство здоровья.., расцениваются как легкий вред здоровью». «Длительно нахождение Г.Агеева на лечении определено тактикой лечащего врача, «ребенок поступил в больницу (Морозовскую детскую) по социальным показаниям» и в причинно-следственной связи с телесными повреждениями не находится».
19 июня 2009 г. в Областном центре социальной и судебной психиатрии при Центральной московской областной клинической психиатрической больнице на основании постановления старшего следователя Королевой Е.С. от 27.04.2009 Агеевой Л.В. была проведена амбулаторная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. На разрешение экспертов были поставлены следующие вопросы:
1. Страдала ли Агеева Л.В. какими-либо психическими заболеваниями, если да, то какими именно?
2. Страдает ли Агеева Л.В. какими-либо психическими заболеваниями и расстройствами в настоящее время, если да, то какими именно?
3. Имелись ли у Агеевой Л.В. на момент совершения данных преступлений какие-либо временные расстройства психики, могла ли она отдавать отчет в своих действиях или руководить ими в момент совершения преступления?
4. Способна ли Агеева Л.В. по своему психическому состоянию предстать перед следствием и судом и нести ответственность за содеянное?
5. Страдает ли Агеева Л.В. наркоманией или алкоголизмом?
6. Нуждается ли Агеева Л.В. в применении к ней принудительных мер медицинского характера, если да, то каких именно, и имеются ли противопоказания к лечению?
7. Каковы индивидуальные психологические особенности Агеевой Л.В.?
8. Могли ли они оказать существенное влияние на ее поведение во время совершения инкриминируемых ей деяний?
9. Нуждается ли Агеева Л.В. в направлении на стационарную судебную психиатрическую экспертизу?
Экспертная комиссия пришла к заключению, что «АГЕЕВА Л.В. каким-либо психическим расстройством не страдала и не страдает им в настоящее время. В период, относящийся к инкриминируемому ей деянию, АГЕЕВА Л.В. также не обнаруживала и каких-либо признаков временного психического расстройства. Поэтому, как не страдающая каким-либо хроническим психическим расстройством была способна в период, относящийся к инкриминируемому ей деянию, осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время по своему психическому состоянию АГЕЕВА Л.В. также может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими; правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения для дела и давать о них показания, предстать перед следствием и судом. В применении медицинских мер принудительного характера АГЕЕВА Л.В. не нуждается. Для решения вопроса о наличии синдрома алкогольной зависимости АГЕЕВА Л.В. нуждается в проведении судебно-наркологической экспертизы. В направлении на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу АГЕЕВА Л.В. не нуждается». Эксперты-психологи выявили у Агеевой такие «патохарактерологические особенности личности» как «эгоцентризм, эмоциональная неустойчивость, колебания настроения с дисфорической окраской в периоды его снижения, вспыльчивость, раздражительность, огрубление эмоциональных проявлений со снижением эмпатии, капризность, изворотливость, склонность к демонстративным формам поведения», однако отметили, что они «не столь выражены, не сопровождаются нарушениями восприятия, памяти, мышления, интеллекта, критических способности и не лишают ее способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, прогнозировать возможные последствия своих поступков. Указанные особенности личности Агеевой нашли отражение в мотивации и особенностях реализации инкриминируемых ей деяний».
В связи с несогласием Агеевой Л.В. и ее адвоката с заключением комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы они обратились в НПА России с просьбой о проведении комиссионного освидетельствования и оценки представленных документов.
При настоящем исследовании обнаружено следующее:
Жалобы на подавленность, чувство безысходности и душевный дискомфорт, тоску по детям, резкое похудание (15 кг.), периодически нарушение сна.
Анамнез (со слов освидетельствуемой). Наследственность психопатологически не отягощена. Отцу сейчас 69 лет, по характеру общительный, энергичный, очень аккуратный и требовал аккуратности и соблюдения порядка от домашних. Матери 67 лет, по характеру заботливая, сопереживающая, достаточно строгая. Освидетельствуемая была единственным ребенком в семье служащих. Беременность и роды у матери протекали нормально. В раннем детстве развивалась по возрасту, болела мало. До трех лет мать кормила девочку грудным молоком, так как считала это полезным, бабушка возила ребенка для кормления грудью на работу матери. Росла спокойной, не капризной, общительной, хорошо адаптировалась в новой обстановке. Считает, что в семье ее не баловали, росла не требовательной, да и все необходимое в доме всегда было (например, говорит, что сейчас не любит конфеты «Белочка», «Грильяж», «Мишки..», которые всегда были в доме в детстве). С трех лет посещала детский сад, с семи лет пошла в школу. Училась хорошо, легко, была активной, класс был дружным, хорошо со всеми ладила, была секретарем комсомольской организации школы. До сих пор поддерживает теплые отношения с классным руководителем, лучшая подруга - так же со школьных лет. Дома мать учила девочку готовить, следить за порядком. Рассказывает, что на ее письменном столе всегда был идеальный порядок, и мать с гордостью показывала ее стол знакомым. Увлекалась рукоделием и с 13 лет сама себе вязала, шила одежду; любила музыку, театр, недолго занималась в драмкружке. В юности писала стихи, в основном о любви, но никому их не показывала. Говорит, что и сейчас иногда пишет поздравления в стихах к юбилеям, дням рождения своих друзей и знакомых. Обстановка в семье родителей была спокойной, скандалов не было, но когда девочке было 18 лет, родители разошлись. С тех пор с отцом практически не общается. После окончания школы хотела поступать в юридический ВУЗ, но мать считала, что она не сможет поступить на юрфак МГУ, и тогда Агеева Л.В. поступила в Московский институт стали и сплавов, по окончании получила специальность инженера механика, работала инженером. В 1982 г. (19 лет) вышла замуж, в 1983г. родила сына. Беременность, роды протекали нормально. Впоследствии перенесла инфекционный мастит и ребенка грудью не кормила. Сыну уделяла много внимания, чтобы больше быть с ребенком, старалась работать неполный день. Муж впоследствии стал злоупотреблять алкоголем, не помогал материально, в 1989г. стали жить раздельно, а в 1990 году по инициативе Агеевой Л.В. оформлен развод. В этом же году повторно вышла замуж за Агеева А.П., отношениями с ним всегда были и остаются хорошими. Муж усыновил ее ребенка, но они очень хотели иметь и общих детей. Т.к. беременности не наступало, с 1992 стали обращаться к врачам по поводу бесплодия, но безрезультатно. В мае 2000 г. после тяжелой скоропостижной болезни умер сын Агеевых - Руслан. Агеева Л.В. тяжело переживала смерть сына, была подавлена, тосклива, часто ездила на кладбище. Говорит, что в этот период много внимания уделяли ей муж, родные, друзья, которые хотели помочь ей в горе. В 1996 г. Агеева Л.В. получила второе высшее образование – юридическое. Агеева Л.В. неоднократно меняла места работы, руководствуясь материальными соображениями, иногда по совету друзей, иногда из-за ликвидации предприятия, кроме того, ей нужна была работа с неполной занятостью. Но всегда уходила без конфликтов, сохраняла добрые отношения с сослуживцами. В 2003-2005 гг. работала с мужем в г. Воронеже, там также продолжали безуспешно заниматься вопросами деторождения. С 2007 г. Агеева Л.В. работала заместителем начальника юридического отдела «Прадо-банка», характеризовалась положительно, там же работал и ее муж. С 2006 г. Агеевы стали думать о том, чтобы усыновить детей. Серьезно готовились к этому, хотели, чтобы дети жили за городом, поэтому стали строить загородный дом. Перед тем, как взять детей, супруг Агеевой, по его просьбе, был переведен с должности председателя банка на должность заместителя председателя, чтобы иметь возможность больше времени проводить дома с детьми, а Агеева Л.В. стала работать на дому. Они усыновили мальчика и девочку, желая, чтобы дети были братом и сестрой, хотели, чтобы в будущем каждый из них имел близкого человека. В апреле 2008 г. Агеевы взяли из детского дома мальчика в возрасте 3 лет и девочку в возрасте 1 года 8 месяцев. Агеевы знали о том, что у Глеба была задержка психо-моторного и речевого развития и плоско-вальгусные стопы, а у Поли было открыто овальное окошко межпредсердной перегородки. Агеевы проживали с детьми в загородном доме. Агеева Л.В. занималась здоровьем детей, обращалась в ортопедический центр, детский реабилитационный центр, к стоматологу. Неврологом Глебу было назначено лечение, по совету ортопеда оба ребенка носили ортопедическую обувь. У Поли кардиологами отмечено сужение овального окошка до нормы. Агеева Л.В. дважды в неделю возила детей на развивающие занятия (лепка, рисование, подвижные игры, сценки), и дважды в неделю на занятия танцами. Дома детям также уделялось много внимания со стороны отца и матери. Агеева Л.В. любила наряжать детей как близнецов, подчеркивая их родство, с удовольствие шила и вязала им одежду. В доме часто были соседские дети, организовывались общие игры, занятия. Глеб и Полина любили помогать маме, когда она работала в саду: поливали цветы из собственных маленьких леек, кормили животных. Агеева Л.В. отмечает, что дети были очень послушны, связывает это с нахождением детей прежде в доме ребенка. При опросе свидетели на суде (протоколы судебных заседаний) отмечали, что отношения родителей и детей были хорошими, родители уделяли детям много внимания, дети окрепли, были нормально развиты для своего возраста, дети к родителям относились открыто, дружелюбно. Агрессивности со стороны родителей к детям никто не замечал.
20 марта 2009г. около восьми часов вечера Агеева Л.В. занималась домашним хозяйством и минут на 15 оставила детей без присмотра, думая, что с ними отец. Она услышала стон Глеба и вошла в дом. Мальчик лежал около лестницы, над ним стояла собака. Когда она вошла в дом, собака убежала. Агеева Л.В. увидела кровь на лице у ребенка, у него был рассечен подбородок и надбровная дуга. Она повела мальчика в ванную, чтобы смыть кровь, потом пришел муж, который занялся мальчиком, а она ушла накрывать на стол к ужину. Мальчик отказался от еды, ему обработали раны, у него была покрасневшая кожа на щеке, но родители не могли понять от чего, ребенка уложили в постель. Отец поднялся на второй этаж и увидел опрокинутый чайник, предположили, что у ребенка ожег. Родители обратились к соседке, которая, как они знали, недавно возила своего ребенка в травмпункт, и попросили помочь им. Отец с соседкой повезли мальчика в травмпункт, а Агеева Л.В. осталась дома с младшей дочерью. Из травмпункта ребенка доставили в Детскую больницу № 9, где у врачей возникло подозрение, что ребенок избит, и они вызвали милицию. На следующий день в больнице уже были корреспонденты, и дело получило широкую огласку. 27 марта 2009 г. Глеба выписали домой, но 29 марта детей забрали из семьи. Сначала дети были помещены в больницу, а затем в социальный приют. 17 июня 2009 г. Решением Преображенского районного суда г. Москвы было отменено усыновление и удочерение Агеевым А.П. и Агеевой Л.В. 2-х детей. Против Агеевой Л.В. возбуждено уголовное дело по ст. 156 ч. 1, ст. 117 УК РФ, ведется следствие. В рамках уголовного расследования Агеевой Л.В. была назначена судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, которая была проведена в Московском областном центре социальной и судебной психиатрии при ЦМОКПБ. Агеева Л.В. считает, что экспертиза была проведена слишком поспешно, эксперты были тенденциозно настроены против нее, и не согласна с их Заключением, в связи с этим она обратилась в НПА России.
Из перенесенных заболеваний отмечает хр. тонзиллит в детстве, в 2006 г. эрозивный гастрит. Травмы головы, потери сознания отрицает. Гинекологически здорова, месячные с 14 лет, регулярно.
Из вредных привычек отмечает курение, последние полгода до 1.5 пачки сигарет в день. Злоупотребление алкоголем отрицает, наркотических веществ никогда не пробовала. В материалах дела имеются справки из ПНД № 8 и НД № 8, что Агеева на учете у психиатра и нарколога не состоит (из заключения комиссии экспертов № 937).
В настоящее время Агеева Л.В. не работает. В связи с шумной кампанией в СМИ ей и мужу пришлось уволиться по собственному желанию, чтобы не дискредитировать банк, в котором они работали.
Последние полгода на фоне психотравмирующей ситуации состояние Агеевой Л.В. изменилось, у нее снизилось настроение, появилась подавленность, чувство дискомфорта, тоска по детям. После отобрания детей она за месяц похудела на 15 кг. Они с мужем несколько раз в месяц приезжают в приют, где находятся дети, привозят им гостинцы, но не пытаются встречаться с детьми, чтобы «не травмировать их». Периодически она плохо спит. Тревожится по поводу сложившейся ситуации.
Сомато-неврологическое состояние без особенностей.
Психическое состояние. Полностью ориентирована, контактна. На освидетельствование пришла одна, понимает цель проводимого исследования, доброжелательна, старается произвести хорошее впечатление. Одета опрятно, в меру пользуется косметикой, худощава, лицо печальное. Выглядит уставшей, старше своего возраста. Во время беседы несколько напряжена, постоянно совершает движения руками, потирает пальцы и кисти рук. Настроение снижено, когда говорит о детях, на глазах появляются слезы, плачет, но старается быстрее успокоиться. На вопросы отвечает по существу, очень подробно. Показывает фотографии детей, дома, сада, рассказывает, как они жили. Очень тепло говорит о детях, переживает и тревожится за них, категорически отрицает грубое отношение с детьми. Отрицает выдвинутые против нее обвинения, говорит, что никогда и не наказывала детей, что они были удивительно послушными для своего возраста, связывает это с тем, что прежде они воспитывались в детском доме. Подавлена тем, что их семью разрушили. Считает, что их дело рассматривается несправедливо и по отношению к ней с мужем, и по отношению к детям, ищет помощи. Фиксирована на психотравмирующей ситуации и встревожена ею. Говорит, что согласилась на освещение их дела по телевидению, так как надеялась, что сможет донести свою позицию и действительное положение вещей до людей, потому что в суде и при следствии показания их и свидетелей не принимаются во внимание. Отмечает, что в данной ситуации их очень поддерживают и сочувствуют друзья, соседи, знакомые. Принесла массу публикаций по их делу, возмущена тем, как пресса это освещает. Плачет, когда показывает опубликованную в газете фотографию Глеба, которого целует его «биологическая» мать, лишенная материнских прав и отказавшаяся от детей. Ситуацию оценивает достаточно критически.
Когнитивные функции сохранены, в мышлении несколько обстоятельна.
Продуктивной психотической симптоматики не выявлено. Суицидальных мыслей нет.
Л.В.Агеевой проведено экспериментально-психологическое исследование с использованием теста Роршаха, экспресс-предъявления некоторых таблиц Тематического апперцептивного теста, методик «Простые аналогии» и сравнение пословиц, рисуночных тестов. Агеева хорошо понимает смысл исследования, инструкции усваивает быстро, работает в достаточном темпе, старается. При исследовании тестом Роршаха на первый план выступает большое количество показателей тревожного настроения (ответы с опорой на светотень, анатомические образы, рентгеновские снимки и т.п.), однако среди них преобладают ответы с опорой на дифференцированную светотень, что является показателем преодолеваемой тревоги. Агеева демонстрирует высокий уровень психической активности и продуктивности (большое количество ответов, много комбинированных образов, незначительное количество ответов облегченного типа), достаточную гибкость мышления (ответы с опорой на движение), высокие творческие способности (оригинальные ответы, смешение фигуры и фона, внимание к необычным, в том числе мелким, деталям в сочетании с высоким аналитизмом – формула восприятия: (W) – D – DdS), гармоничное соотношение интеллектуальной и эмоциональной сфер, экстра- и интраверсии (М : С = 5 : 4,5). Наряду с этим отмечается тенденция к эмоциональной напряженности (F% 75), оппозиционности (S/R 0,12) и снижению реалистичности (IR 5), некоторое снижение контроля эмоций (FC < CF = 1.5 < 3), существенное ухудшение качества психической продуктивности в эмоционально значимых ситуациях (ухудшение качества ответов на полихромные таблицы). Все эти особенности психического состояния Агеевой ведут к актуальному снижению категориальной четкости познавательных процессов, некоторой дезорганизации психической деятельности (F+% 47 вместо 70+5), что проявляется и при выполнении ею простейших методик на мышление. В частности в «Простых аналогиях» Агеева поначалу делает три ошибки, которые затем легко исправляет. При предложении дать несколько вариантов происходящего на 14, 18 и 13 таблицы ТАТ, демонстрирует высокую гибкость мышления, творческие способности и высокую эмпатию, не сразу, но дает ответы, свидетельствующие об отсутствии скрытой агрессии. Рисунки крупные, экспрессивные, выявляют высокую значимость детской темы и теплое отношение к своим детям (рисунок человека и человека противоположного пола – девочка и мальчик, взявшиеся за руки, с мороженым) и фиксацию на собственной ситуации (Дом и три человека – двое взрослых и двое детей возле дома). Себя Агеева оценивает как любящую, терпимую и способную к сопереживанию. Среди отрицательных качеств отмечает вспыльчивость и мнительность. Таким образом, у Агеевой Л.В. обнаружено тревожно-депрессивное состояние, обусловленное длительным нахождением в психотравмирующей ситуации, которое ведет к некоторой дезорганизации ее психической деятельности. Однако высокие интеллектуально-мнестические способности Агеевой и четкая внутренняя самоорганизация позволяют ей справляться с имеющейся тревогой, и уровень расстройств не достигает клинического. В настоящее время Агееву отличает эмоциональная неустойчивость и тенденция к оппозиционности, которые, однако, могут нивелироваться по выходе из реактивного состояния. Никаких агрессивных тенденций, как по отношению к детям, так и к другим людям, у Л.В.Агеевой не выявлено.
Полученные данные существенно отличаются от результатов психологического исследования Агеевой экспертами-психологами Областного центра социальной и судебной психиатрии. Эксперты не учли, что Агеева находилась в психотравмирующей ситуации, и ее поведение в значительной мере определялось внутренними переживаниями, связанными с потерей детей и предъявленным обвинением. То, что эксперты расценили как эгоцентризм, вероятно, было отражением фиксации Агеевой на ее собственной глубоко психотравмирующей ситуации. Термины «капризность и изворотливость» носят оценочный характер, не употребляются в экспертной практике и свидетельствуют о тенденциозности экспертов в отношении Агеевой. Ее раздражительность и дисфорические реакции были ответом на нескрываемую тенденциозность экспертов и недоброжелательное отношение к подэкспертной (см. заявление Агеевой ст. следователю Королевой, написанное сразу после проведения экспертизы).
Обращает на себя внимание также грубо тенденциозная, обвинительная - до установления виновности судом - манера формулирования вопросов следователем, задающая соответствующую установку экспертам. Так, например, следователь неоднократно, задавая свои вопросы, использует выражение «на момент совершения преступления», так словно это доказанный факт.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Л.В.Агеева ранее психическими заболеваниями и другими психическими расстройствами не страдала. На момент получения ребенком телесных повреждений у Л.В. Агеевой также не наблюдалось каких-либо психических расстройств, и она по своему психическому состоянию могла осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. В настоящее время у Л.В.Агеевой имеется тревожно-депрессивная симптоматика, обусловленная реакцией на психотравмирующую ситуацию. Степень ситуационно обусловленных расстройств невротического уровня позволяет Л.В. Агеевой участвовать в следственных действиях, давать показания по делу и защищать свои интересы в суде. Индивидуально-психологические и личностные особенности Л.В.Агеевой не содержат ни клинических, ни экспериментально-психологических (по личностным тестам) характеристик, которые бы непосредственно указывали на агрессивность Л.В.Агеевой или обладали высокой интеркорреляцией с жестокостью перверзного, эпилептиформного или органического круга. Проведенное исследование позволяет характеризовать Л.В.Агееву как добросовестную любящую мать, а предположение об истязаниях ею своего ребенка Глеба Агеева признать крайне маловероятным. Нет никаких оснований полагать, что Л.В.Агеева страдает алкогольной и наркотической зависимостью. Рекомендация экспертов Областного центра социальной и судебной психиатрии о проведении Агеевой наркологической экспертизы не обоснована.
Члены комиссии: Врачи-психиатры Ю.С.Савенко, Н.В.Спиридонова, В.Н.Цыганова, медицинский психолог Л.Н.Виноградова