В прошлом выпуске нашего журнала мы представили анализ Постановления Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2009 г. № 4-П в контексте задач, стоящих перед законодателем, правоприменителем, экспертами-психиатрами , врачами, органами опеки и гражданами. С учетом важности этой темы редакция НПЖ считает целесообразным вернуться к ней, поместив в рубрике статью Д.Г.Бартенева, рассматривающего иные важные аспекты этой проблемы
27 февраля 2009 года Конституционный Суд Российской Федерации (далее - КС) вынес Постановление по делу, в котором впервые предметом рассмотрения стали вопросы конституционной защиты прав недееспособных граждан. КС признал противоречащими Конституции РФ:
1) ст. 284 ГПК РФ, позволяющую суду принимать решение о признании гражданина недееспособным на основе одного лишь заключения судебно-психиатрической экспертизы, без предоставления гражданину возможности изложить суду свою позицию;
2) положения ГПК РФ, лишающие гражданина, не участвовавшего в рассмотрении дела и признанного судом недееспособным, права обжаловать решение суда в кассационном и надзорном порядке;
3) положения ст. 28 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", допускающие принудительную госпитализацию в психиатрический стационар недееспособного гражданина без судебного решения.
Помимо указанных итоговых решений, КС в данном Постановлении сформулировал ряд других важных выводов относительно процедуры рассмотрения дел о недееспособности.
Во-первых, из п. 3.3 указанного Постановления следует, что суды, рассматривая вопрос о признании гражданина недееспособным, должны исследовать вопрос о том, какого рода действия гражданин не может понимать и контролировать. Это, в свою очередь, предполагает необходимость экспертной оценки тех конкретных сфер жизнедеятельности, в которых может быть ограничена дееспособность гражданина. Соответственно, недопустима общая формулировка в экспертных заключениях и судебных решениях о том, что гражданин неспособен «понимать значение своих действий и руководить ими», без исследования того, о каких именно действиях идет речь и в какой степени такая способность нарушена.
Во-вторых, КС подтвердил право гражданина, признанного недееспособным, иметь назначенного им самим представителя (адвоката), независимо от согласия опекуна, в конституционном судопроизводстве. Напомним, что ранее Европейский Суд по правам человека также подтвердил право недееспособного гражданина самостоятельно обращаться в международные органы по правам человека. Из этого вытекает право пациента, лишенного дееспособности, беспрепятственно встречаться со своим адвокатом или иным представителем, поскольку это необходимо для реализации права на обращение в КС или международные органы по правам человека. Такой вывод КС служит дополнительной гарантией соблюдения прав всех пациентов, включая недееспособных, на беспрепятственные встречи с адвокатом, как это гарантировано ст. 37 Закона о психиатрической помощи. Можно с уверенностью сказать, что Постановление КС обозначило принципиально иной подход к реализации прав недееспособными гражданами, поскольку Суд признал право самого гражданина выступать в суде в определенных делах самостоятельно, то есть независимо от воли опекуна. Более того, КС подверг критике сложившуюся на практике презумпцию ненужности участия в суде гражданина, в отношении которого решается вопрос о его недееспособности.
С другой стороны, остается нерешенным вопрос о том, вправе ли гражданин, признанный недееспособным решением суда, назначить представителя по своему выбору для участия в надзорном судопроизводстве, а также в рассмотрении дела о госпитализации в психиатрический стационар. Исходя из признания КС самостоятельного процессуального статуса гражданина в указанных делах, ему должно быть гарантировано право на выбор представителя по своему усмотрению, однако в законе этот вопрос не урегулирован, поскольку в силу положений гражданского законодательства недееспособный гражданин не обладает правом заключить договор с адвокатом и выдать доверенность на ведение дела.
Наиболее проблематичной, с нашей точки зрения, является позиция КС в отношении личного участия в деле самого гражданина, вопрос о дееспособности которого решается, в связи с чем само Постановление оставляет больше вопросов, чем дает ответов. В частности, КС осторожно подошел к решению вопроса о том, является ли безусловным право на личное участие гражданина в судебном заседании по недееспособности, что может привести к дальнейшим злоупотреблениям при рассмотрении данной категории дел.
Как следует из Постановления от 27 февраля 2009 г., КС признал противоречащим Конституции РФ положение ст. 284 ГПК РФ о том, что гражданин, в отношении которого рассматривается дело о признании его недееспособным, может не вызываться в судебное заседание, если это невозможно по состоянию его здоровья, постольку поскольку данное положение позволяет суду принять решение о признании гражданина недееспособным на основе одного лишь заключения судебно-психиатрической экспертизы, без предоставления гражданину, если его присутствие в судебном заседании не создает опасности для его жизни либо здоровья или для жизни либо здоровья окружающих, возможности изложить суду свою позицию лично либо через выбранных им самим представителей.
Исходя из такой формулировки суды, в принципе, могут не предоставлять возможность самому гражданину участвовать в судебном заседании, если его присутствие «создает опасность для его жизни либо здоровья или для жизни либо здоровья окружающих». Каким образом должна определяться такая опасность КС не объясняет. Таким образом, существует вероятность того, что суды, рассматривая данную категорию дел, могут произвольно решать вопрос об исключении из участия в деле гражданина, ссылаясь на его опасность. Такая ситуация возможна, в частности, в случае нахождения гражданина в психиатрическом стационаре или интернате, когда его явка в суд требует определенных административных мер, и решение о проведении заседания без его участия может приниматься судом по мотивам удобства, на основании непроверенных сведений из стационара.
Представляется, что при толковании сформулированной КС оговорки об опасности гражданина необходимо принимать во внимание следующее. Во-первых, КС подчеркивает, что судья должен составить собственное мнение о психическом состоянии гражданина и непосредственно убедиться в том, что гражданин не может понимать значение своих действий и руководить ими. В связи с этим КС указывает, что «рассмотрение дела в отсутствие самого гражданина (вопреки его желанию) допустимо лишь при наличии особых обстоятельств, например в случаях, когда существуют достаточные основания предполагать, что лицо представляет реальную опасность для окружающих либо состояние здоровья не позволяет ему предстать перед судом. Однако и в этих случаях, поскольку речь идет о существенном изменении правового положения гражданина, предпочтительно личное ознакомление суда с его состоянием, для того чтобы выяснить реальную способность гражданина присутствовать в судебном заседании и предупредить случаи необоснованного лишения его статуса дееспособного лица».
Решение вопроса об опасности участия в судебном заседании гражданина не может перекладываться судом на судебно-психиатрическое учреждение, в частности, путем включения такого вопроса в определение суда о назначении экспертизы для определения того, может ли гражданин понимать значение своих действий и руководить ими, поскольку сам гражданин должен быть привлечен к участию в деле еще на стадии назначения экспертизы. Таким образом, решение вопроса об исключении гражданина из участия в судебном заседании не может быть принято судом на стадии подготовки дела только на основании письменных документов, представленных заявителем.
Кроме того, следует учесть, что состояние опасности гражданина для себя или окружающих вследствие психического расстройства – это в большинстве случаев временное состояние, выраженность опасных тенденций изменяется с течением времени на фоне лечения. В связи с этим опасность, о которой может идти речь, это такое состояние, при котором существует явный риск причинения гражданином физического вреда себе или окружающим. Если такой риск очевиден на момент судебного заседания, то суд должен рассмотреть возможность об отложении дела до улучшения состояния здоровья гражданина.
Возможность, в исключительных случаях, рассмотреть дело без участия самого гражданина, не означает отсутствие обязанности суда известить гражданина о рассмотрении дела, поскольку это позволит гражданину назначить своего представителя для изложения суду своей позиции.
Неясным также остается вопрос о том, может ли быть использовано постановление КС для пересмотра дел не только заявителей, но и других граждан, которые были признаны недееспособными без их участия. Пункт 5 ч. 2 ст. 392 ГПК РФ предусматривает в качестве основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам вступивших в законную силу решений признание КС не соответствующим Конституции закона, примененного в конкретном деле. Однако речь идет только о тех решениях, по которым сам заявитель обращался в КС.
Позиция КС о возможности пересмотра по п. 5 ч. 2 ст. 392 ГПК РФ тех дел, по которым не было непосредственного обращения заявителей в КС состоит в следующем. В Определении от 14 января 1999 г. КС указывает, что «статья 100 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" не содержит препятствий для пересмотра решений правоприменительных органов в отношении лиц, не являвшихся заявителями по делу, рассмотренному КС, если эти решения были основаны на акте, признанном в результате рассмотрения данного дела неконституционным». Однако, разъясняя данное определение, КС в Определении от 5 февраля 2004 г. № 78-О указывает, что «правоприменительные решения, основанные на признанном неконституционным акте, по делам лиц, не являвшихся участниками конституционного судопроизводства, подлежат пересмотру в установленных федеральным законом случаях. Это касается как не вступивших, так и вступивших в законную силу, но не исполненных или исполненных частично, решений».
Практика показывает, что суды занимают различные позиции по этому вопросу. Так, благодаря усилиям членов Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации определением Кировского районного суда г. Самары от 13 августа 2009 года на основании Постановления КС от 27 февраля 2009 г. отменено решение 2008 г. о признании недееспособной Екатерины Тимочкиной на том основании, что она не участвовала в рассмотрении дела. При новом рассмотрении дела с участием самой Е. Тимочкиной и ее адвокатов в августе 2009 г. судом было установлено, что она не страдает никаким психическим расстройством, в связи с чем было отказано в признании ее недееспособной. В то же время районный суд в Санкт-Петербурге, рассматривая аналогичное заявление о пересмотре решения суда о признании гражданина недееспособным, указал, что Постановление КС не является вновь открывшимся обстоятельством для заявителя, поскольку процедура проверки конституционности ст. 284 ГПК РФ инициирована не заявителем.
По нашему мнению, указание КС относительно возможности пересмотра только «не вступивших, так и вступивших в законную силу, но не исполненных или исполненных частично, решений», касается только тех решений, где речь идет о реальном исполнении, когда отмена решения суда означала бы необходимость восстановления материальных прав. Когда же речь идет о недееспособности, то исполнение такого решения является исключительно формальным. Более того, КС в постановлении от 27 февраля 2009 г. признал неконституционной именно саму процедуру принятия решения о недееспособности, и невозможность пересмотра такого решения с учетом Постановления КС означала бы невозможность восстановления прав граждан, заочно признанных недееспособными.