Издание нового национального руководства по психиатрии издательской группой «ГЭОТАР-Медиа» является заметным событием в российской психиатрии. Оно имеет значение именно руководства, прежде всего, для новых поколений психиатров, для которых знание истории отечественной психиатрии на всех этапах ее развития имеет важное профессиональное значение с точки зрения сохранения передовых традиций и научной преемственности. Тем более огорчительно, что в главе «История развития научных основ психиатрии» в разделе «Новое время (XIX-XX вв.) полностью отсутствует не только освещение советского периода отечественной психиатрии, но нет даже упоминания о нем и о тех достижениях в научной и практической психиатрии, которыми вправе гордиться психиатры старшего поколения. Что это? Феномен «Иванов, не помнящих родства»? Или пресловутое следование «генеральной линии партии»? Говорят, что из песни слова не выкинешь. Но оказывается, можно выкинуть не только слово, но и целый исторический период в 70 лет.
Можно, оказывается, исключить из национального руководства важнейший раздел по суицидологии с глубокими научными и практическими разработками А.Г.Амбрумовой и ее сотрудников, которые сформировали оригинальное направление в этой области психиатрии. Разве с ним не должны быть знакомы молодые психиатры, призванные сохранять и развивать все ценное, что было создано научной школой А.Г.Амбрумовой?
В новом национальном руководстве по психиатрии отсутствует важный раздел по нехимическим видам зависимостей, эпидемия которых продолжается в стране. Неужели такой раздел не заслуживает хотя бы упоминания в контексте современной психиатрии?
В отличие от двух глав, посвященных психической патологии детского и подросткового возраста, в руководстве не нашлось места для характеристики функциональных психозов позднего возраста и актуальных вопросов пограничной геронтопсихиатрии. В главе «Психотерапия» оказался «забытым» хорошо известный метод терапии творческим самовыражением М.Е.Бурно, который разрабатывался и внедрялся автором с разными модификациями в течение многих лет.
Авторы главы «Другие немедикаментозные методы лечения» важное значение придали лечению психических расстройств душами, ваннами и банями (русской, римской, турецкой и финской). Видимо, авторы имеют богатый личный опыт проведения «банетерапии», хотя в списке литературы нет их работ. Не забыт авторами и метод терапии депривацией сна. В то же время напрочь «амнезирован» оригинальный отечественный метод лечения психических расстройств путем депривации питания, разработанный и внедренный в психиатрическую практику Ю.С.Николаевым под названием лечебного голодания или разгрузочно-диетической терапии. Этот биологический метод в настоящее время применяется в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Ставрополе и других городах. Он описывается в руководстве по терапии Г.Я.Авруцкого и А.А.Недувы, в руководстве по сексопатологии под редакцией Г.С.Васильченко, в руководстве по психотерапии под редакцией В.Е.Рожнова (третье издание), в справочнике для врачей «Психиатрия» под редакцией А.Г.Гофмана (2006). Как, спрашивается, можно квалифицировать такого рода «забывчивость» авторов упомянутой главы? Ведь один из них считается специалистом по вопросам этики в психиатрии, разработчиком Кодекса профессиональной этики психиатра. Естественно задать ему и некоторым другим авторам и редакторам нового национального руководства по психиатрии вопрос: этично ли допускать в национальном руководстве неоправданное игнорирование и замалчивание значимых разделов и достижений отечественной психиатрии? Риторический характер этого вопроса очевиден.
Ю.И.Полищук
От редактора. К сожалению, приходится присоединиться к автору отклика. Монументальный по виду труд многих авторов составлен явно в спешке, дан разностильно, разномасштабно, разнородно, не выдерживая ни композиции, ни соразмерности частей, лишен концептуального единства.
Неудачно само определение «психиатрии».
Неудачна и местами неверна рубрификация первой главы первого раздела «Введение в клиническую психиатрию». Она почему-то начинается не с предмета изучения, а с причин психических болезней, – принцип, окончательно оставленный полстолетия назад.
Неоправданно кратко (две с половиной страницы) изложены «обследование больного» и «клинический метод в психиатрии», что создает грубую диспропорцию с изложением стандартизованных шкал. И это – в национальном руководстве.
Непонятно, каким образом, главы о судебной и военной психиатрии, о психических расстройствах при чрезвычайных ситуациях предшествуют главам по пропедевтике и общей психопатологии.
Совершенно непонятно, как можно синдромы излагать по алфавиту, а не по регистрам – выдающемуся вкладу Крепелина.
Разделяя пафос В.А.Точилова, мы не можем одобрить логику МКБ-10 «от симптома к диагнозу» и называть ее «новой». Адекватным было бы говорить о динамике «от феномена к диагнозу», «от структуры синдрома и синдромокинеза к диагнозу», хотя никто из авторов руководства не останавливается на фундаментальном различии «симптома» и «феномена». Столько было разговоров о национальной классификации, а рубрификация национального руководства повторяет МКБ-10.
Совершенно неудовлетворительно изложена история психиатрии XX века, самая актуальная для нас. Игнорируется отрицательная роль тоталитарных режимов в развитии психиатрии. Наоборот, появление нозологической концепции приписывается объединению Германии Бисмарком. Отсутствует иллюстративный материал.
В отношении одной из центральных проблем, болезненной для истории отечественной психиатрии, авторы исторической главы ограничиваются замечанием, что «трудно провести границу между шизофренией и шизотипическим расстройством». Между тем, в МКБ-10 дается четкий перечень признаков этих форм и подчеркивается: «ни на одной стадии развития характерные для шизофрении нарушения не наблюдаются. Какой-либо превалирующий или типичной для шизофрении симптоматики нет». Упоминая о смене основной парадигмы в психиатрии, авторы не разъясняют, в чем же она состоит, вопреки фундаментальности этого процесса.
Неверно, что в отечественной и классической немецкой психиатрии преобладал взгляд, растворяющий неврозы в психогениях или в реактивных состояниях, отвечающих критериям Ясперса и отождествляющих их.
Неудачно определение психотерапии.
Наконец, невообразимое число огрехов содержит перечень известных психиатров. Ссылка ответственного редактора и составителя этого списка на пассивность коллег ничего не объясняет. Я получил возможность подать свои дополнения и замечания вовремя. В первоначальном варианте списка не было даже С.Г.Жислина и многих-многих других. Но как можно упоминать П.К.Анохина и не упомянуть Н.А.Бернштейна? Упоминать А.Л.Мясникова и не упомянуть Д.Д.Плетнева? Упоминать К.Н.Корнилова, автора лозунга о «специфически советской психологии» и примитивной концепции реактологии, и не упомянуть по настоящему великих наших психологов Г.И.Челпанова, Г.Г.Шпета, Л.С.Выготского?... И это вопреки моим личным разъяснениям. Нет таких значимых для психиатрии невропатологов как М.И.Аствацатуров, В.В.Крамер, Н.К.Боголепов. Нет проф. Н.В.Краинского. Зато есть коллега, ныне успешно работающий в Москве. Характерно, что в статье о И.А.Сикорском нет ни слова о деле Бейлиса, а в статье о Ф.Е.Рыбакове – о бойкоте его в течение 6 лет, хотя это знаковые и воспитующие факты. Не удостоились отдельных статей даже классики и основоположники отечественных социальной психиатрии – П.И.Якобий, психиатрической пагогистоморфологии – П.Е.Снесарев, экспериментальной патопсихологии – Б.В.Зейгарник и психотехники – И.Н.Шпильрейн. Проигнорирован поданный мной большой аннотированный список имен, в частности, проф. Георгий Юрьевич Малис – автор вирусной теории шизофрении и единственной отечественной монографии, переведенной в то время на английский язык. Выдающиеся разработчики генетики шизофрении Ирина Викторовна Шахматова-Павлова и Виктор Миронович Гиндилис. И даже Самуил Иванович Штейнберг, с которого (1872), наряду с А.У.Фрезе, началось осуществление принципа нестеснения в России, под руководством которого начинал свою деятельность С.С.Корсаков, о котором Ю.В.Каннабих в своей «Истории психиатрии» пишет, что это имя «должно быть в памяти каждого русского психиатра». И все это – в национальном руководстве!
Разумеется, сказанное продиктовано досадой, а не желанием снизить значение многих превосходно написанных текстов.