* * *
Окровавленный август, распятый в огне.
Не рыдай мене, мати, взгляни-ка туда,
где геранька стоит в обгоревшем окне
словно в небе застывшая болью звезда.

Ни на тех, ни на этих не вижу креста.
Он в прицельную рамку закатан злобой,
и не святы ни правда и ни простота,
что меня отдают и зовут на убой.

Всё повторится снова прозреньем в бреду.
И я снова приду, чтобы снова уйти,
как написано на человечьем роду,
боль земную сжимая в холодной горсти.

Не рыдай мене. Слёзы свои береги,
брата младшего сказкою мести не рань ...
... а в горчащем дыму ни просвета, ни зги –
только в рваном окне ищет солнца герань.

10 августа

* * *
... так и жили они – от войны до войны,
от вины до вины, от опять и до снова,
и смеялись над чудиком, что ветряным
угрожал агрегатам, дурилка хренова.
Суетились, грешили, молились едва,
пили, ели и пели, и ездили в гости.
И не слышали, как, их дыханьем жива,
мелет старая мельница новые кости ...

14 августа

* * *
Понад кровавою росою,
понад печалью, болью, горем,
старуха-смерть, маши косою,
маши косой, пока мы спорим,
маши, пока в мозгах разруха
не прорастёт травинкой смысла.
... Идёт по трупам смерть-старуха.
От крови гнётся коромысло.

22 августа

* * *
Судьба? Какие с нею счеты?
Н. Александров

Были нелепица, снов небылицы,
слов околесица, лестницы зев.
Память листает страницы и лица,
плач и молитву бубня нараспев.

Шарик вращается, солнышко катится,
в вёдро стекает кровавый закат.
Господи Боже, какая невнятица
душу морочит навзрыд, невпопад.

Яблоки падают. Синь голубичная.
Запах грибной. Паутинчата тишь.
Тянется в даль полоса пограничная.
Что там за нею? Не разглядишь.

Мир и война – на раз-два. И равнение
на полыхание судеб в дыму.
Листья горят – свечи поминовения
в болью пропахшем миру и дому.

Бабьего лета дыханье сбивается.
Время накручивает виражи.
Шарик земной на травинке качается
честного слова над пропастью лжи.

24 августа

Alager com alagero

Брат, если жизнь не дорога
и скучно в мире жить.
ты отыщи себе врага,
чтоб голову сложить.

А нет врага – создай его,
придумай, сотвори,
на волю выпустив того,
что у тебя внутри.

Он в друга с воздухом войдёт –
готов смертельный враг.
И в бой – труба войны зовёт,
держи повыше флаг.

Кроши и жги, коли в живот,
ликуй, врага рубя ...
Не бойся – он ведь не убьёт.
Ты сам убьёшь себя.

А больно – что за ерунда?!.
Героем стал? Будь рад.
И катится твоя звезда
в тошнотно-сладкий смрад.

25 августа

* * *
Говорили не спеша
ни о чём. Плыла лениво
речь, минутами шурша.
Ночь текла неторопливо
между пальцев и вода
протекала в старом кране.
Стыла в форточке звезда.
Кошка спала на диване.
Вспоминали имена,
небо вкуса Цинандали ...
Там уже была война.
Мы о ней ещё не знали.

27 августа

* * *
било миловало мяло
было счастья и тоски
время на часах стояло
стрелок выставив штыки

было сплыло миновало
и манила и влекла
то гармония овала
то стремительность угла

много съеживалось в мало
зябла на ветру жара
птичка звездочку склевала
сну не спалось до утра

бился в колокол вокзала
гулкий гомон кочевой
купол золотой устало
бился в небо головой

обжигала жизнь глаголом
прилагательным целя
и в свои ворота голом
кувырком неслась земля

1 сентября, Москва.