Густав Густавович Шпет – самый выдающийся отечественный философ-феноменолог, создатель отечественной герменевтики (1914), психологической антропологии (1917), феноменологической эстетики (1922), впервые употребивший в русской литературе термин «семиотика» (1916), и развивший семиотический подход , который лег в основу работ Московского лингвистического кружка, искусствовед, литературовед, педагог, организатор вместе с Г.И.Челпановым Института психологии и многого многого другого.
Это был необыкновенно всесторонне одаренный человек, владевший 17 языками, остро критический, независимый, ироничный ум, внесший крупный вклад во все сферы своей многообразной деятельности. Это был один из любимых учеников Э.Гуссерля (1910-1913), с которым потом переписывался, впервые приложивший феноменологию к социальной жизни, предвосхитивший поворот европейской философии от феноменологии к герменевтик. Это был первый русский философ, который мог на равных говорить с лидерами европейской философии, и который ввел своими трудами отечественную философию в русло мировой философии.
Г.Г. родился в Киеве. Окончив там два курса физико-математического факультета, был исключен и выслан «за хранение и распространение» социал-демократической литературы, через год восстановился на историко-филологический факультет, активно участвуя в психологическом семинаре Г.И.Челпанова, сразу обнаружив незаурядный уровень. Его первые работы «Память в экспериментальной психологии», «Проблема причинности у Юма и Канта» относятся к 1905 г. Уже в первой из них он с редкой проницательностью показывает несостоятельность всех разнообразных версий «теории следов», которая – вопреки парадигматической архаичности самого стиля мышления – до сих пор определяет представления наших психиатров. Шпет подробно критически разбирает аргументацию не только психологов вундтовской ориентации, но и столпов психиатрии Пауля Флексига, Теодора Мейнерта, Г.Маудсли, С.С.Корсакова. Он рецензирует, переводит и редактирует множество философских и психологических монографий, в частности «Мозг и душа» Г.Челпанова и А.Фореля (проблема, разделявшая в России Кавелина и Челпанова с Сеченовым), пишет обзоры. В 1907 г. по приглашению Челпанова переезжает в Москву как приват-доцент Московского университета, активный участник Московского психологического общества. Политическое прошлое лишило его права преподавать в государственных учебных заведениях, поэтому он преподает на Высших женских курсах и в Народном университете им. Шанявского. В 1910-1913 гг. стажируется в университетах Берлина, Парижа, Эдинбурга и Геттингена, где сближается с Гуссерлем, результатом чего стала выдающаяся работа «Явление и смысл» (1914). Резко критикует с этих позиций книгу В.Зеньковского о психической причинности. Резкость тона легко создавала ему недоброжелателей. В 1916 году защищает монументальную диссертацию «История как проблема логики» (1100 стр.), где за два года до Шпенглера закладывает новую методологическую основу исторической науки. Впервые опубликованная в 2002 году, она по-прежнему актуальна. В 1917-1918 гг. выходит одна из наиболее значительных его работ «Предмет и задачи этнической психологии», он работает над книгами «Психологическая антропология» (1917) и «Герменевтика и ее проблемы» (1918), которые опубликованы только в 1989-1991 гг. В 1919-1920 гг. активно участвует в работе Московского лингвистического кружка (Р.Якобсон, Г.Винокур, Р.Шор, Б.Ярхо), организует при Московском университете первый в России кабинет этнической психологии. В 1921 году он - директор созданного им Института научной философии. Основывает Вольную ассоциацию творческой и вузовской интеллигенции в Петербурге. Вице-президент Государственной Академии Художественных Наук (ГАХН). В 1922 г. – единственный - добивается через Луначарского отмены своей высылки из России на «философском пароходе». Пишет «Очерк развития русской философии», «Эстетические фрагменты», «Театр как искусство». В 1924 г. – знаменитая полемика с Б.Ярхо. В это время Шпет еще и заместитель председателя Всероссийского союза писателей и постоянный член Художественного совета МХАТа. Его друзья – А.Балтрушайтис и А.Белый. В 1927 г. выходят «Введение в этническую психологию» и «Внутренняя форма слова», где он, развивая традиции В.Гумбольта, впервые подводит фундамент под теорию внутренних форм. В 1928 году, когда Шпет был выдвинут в члены Академии Наук, началась ее советизация и чистка. В 1930 г. он был уволен из ГАХН по сокращению штатов. Ему запрещено занимать руководящие должности и преподавать. Даже разрешения на переводческую деятельность удалось добиться с большим трудом. В 1931-1935 гг. Шпет принимает активное участие в постановках Мейерхольда, Таирова и Станиславского, переводит Байрона, Диккенса, Теккерея, пишет к ним, а также к 10 трагедиям Шекспира грандиозные комментарии.
В 1935 году Шпет арестован по сфабрикованному делу о создании немецкой фашистской организации. Предлогом послужили участие в составлении немецко-русского словаря под редакцией Е.Мейер и кампания по аресту людей с немецкими фамилиями (по происхождению он был поляк). К тому же Шпет был женат на племяннице Александра Гучкова. Шпет был сослан на пять лет в Енисейск, хлопотами МХАТа переведен в Томск. Даже переводы он был вынужден публиковать анонимно. Он переводит Теннисена, «Три разговора» Д.Беркли и «Феноменологию духа» Гегеля. Этот выдающийся перевод был опубликован только в 1959 году без имени автора. В 1937 году Шпет был расстрелян.
Хотя Шпет был реабилитирован еще в 1956 году, его труды начали возвращаться только с середины 1980-х годов.
Феноменологические, герменевтические и антропологические вклады Шпета, его диалектическая философия языка, работы по логике, эстетике, лингвистике, филологии, искусствоведению, его концепции национальной идентичности, причин отставания отечественной философии и психологии, феномена «русской интеллигенции» и многие другие целиком сохранили свою значимость и спустя 80 лет.
Как справедливо пишут В.П.Зинченко и Т.Д.Марциновская, Г.Г.Шпет остается непрочитанным, неусвоенным, неинтегрированным многими поколениями психологов, включая и настоящее. Он труден, он значительно превосходит нынешний уровень обсуждения, так как в его лице психолог совмещается с выдающимся философом-феноменологом и герменевтиком. Читая его, каждый понимает его на своем уровне. Его ироничный, свободный от предвзятости стиль мышления располагает к разным прочтениям. Он неизбежно отторгался поколениями, воспитанными на материализме, марксизме, прогрессизме, тем более как репрессированный. Между тем, он превосходил самых чтимых сейчас своих младших современников М.М.Бахтина и Л.С.Выгодского, творивших в заданном пространстве официальной идеологии.
Перед нами автор, который – адекватно прочитанный – с необходимостью должен быть введен в научный оборот отечественной и мировой психиатрии.
Ю.С.Савенко