До какого предела может дойти произвол психиатрических квалификаций и интерпретаций? Современная российская судебная психиатрия в лице ее центрального учреждения все чаще демонстрирует самый высокий градус этого произвола. Мы видим в этом неизбежное следствие монополизма и порядка приоритетов этого учреждения. Для уяснения существа дела в предлагаемой вашему вниманию экспертизе, мы приводи текст АСПЭК. От публикации заключения Центра им. Сербского пришлось отказаться из-за его чрезмерного объема.
Амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза на Новикова[1], 1981 года рождения, обвиняемого по ст. 30 ч. 3 – 131 УК РФ в попытке совершения изнасилования, проведена 15 июля 2005 г. ...
На разрешение экспертов поставлены следующие вопросы:
При проведении экспертизы использованы методы: клинико-психопатологический (анамнез, клиническое наблюдение, клиническая беседа) в сочетании с соматоневрологическим исследованием состояния.
Из материалов уголовного дела (№ 341527 в 1 томе) и со слов подэкспертного известно следующее. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Отец подэкспертного злоупотреблял алкоголем (по показаниям матери). Подэкспертный в развитии от сверстников не отставал. Болел простудными заболеваниями, наблюдался у педиатра по поводу астматического бронхита, отмечались аллергические реакции (со слов). В школе начал учиться своевременно, успеваемость была хорошей, много читал. По характеру формировался общительным, спокойным. Школьную дисциплину не нарушал. В 1999 г. окончил среднюю школу. В 2004 г. поступил в ВУЗ, получил специальность экономиста. Учился в аспирантуре, работая главным специалистом одного из банков. В 2002 г. женился, детей нет. На учете в ПНД не состоит (справки в уголовном деле). По показаниям матери, подэкспертный черепно-мозговых травм не переносил, «никаких отклонений в психике у него не было», «в школе учился хорошо», «много читал», «был целеустремленным, умным мальчиком», «от учителей в школе жалоб на него не поступало», «очень плохо переносит алкоголь», «один раз употреблял спиртное со своим другом и вернулся домой в очень сильном опьянении», «ездил на такси и искал дом отца, т.к. забыл, где он находится». По показаниям жены, подэкспертный по характеру «спокойный, ответственный, заботливый человек», «эрудированный, православный», она у него «никаких признаков агрессии не замечала», он «никогда не дрался», ее «не бил», «в сектах не состоял, в игровые автоматы не играл», «алкоголь употреблял редко», «в состоянии алкогольного опьянения агрессии не проявлял, обычно ложился спать», один раз пришел домой в состоянии алкогольного опьянения и не смог ее узнать. Как следует из материалов уголовного дела, 12.06.05г. в 08 часов 30 минут Новиков, находясь в состоянии алкогольного опьянения, проник в квартиру ближайшего дома и стал наносить удары хозяйке 1922 г. рождения, заставил ее обнажить половые органы, разделся сам, пытался совершить с ней половой акт, но не довел свои преступные действия до конца, т.к. был задержан на месте преступления сотрудниками милиции. 12.06.05 г. в 10 часов 40 минут подэкспертный был освидетельствован врачом-наркологом НБ № 17 г. Москвы. Отмечалось, что он в ясном сознании, ориентирован, опрятен, напряжен, конфликтен, речь дизартричная, походка шаткая, в позе Ромберга неустойчив. Алкометром обнаружено 1,6% алкоголя. Заключение: «Алкогольное опьянение» (протокол № 3088 в уголовном деле). По показаниям потерпевшей, утром 12.06.05г. она услышала звонок в дверь, «приоткрыла дверь на несколько сантиметров», «в дверном проеме увидела мужчину 25 лет», мужчина сказал, что хочет пройти к ней в квартиру, после чего просунул руку в дверной проем, сорвал цепочку, толкнул на нее дверь и вошел в квартиру. Затем мужчина нанес ей «сильный удар кулаком в голову, схватил за волосы и повалил на пол», она «поднялась с пола и побежала на балкон, где начала громко кричать, прося о помощи». После чего «мужчина зашел на балкон, схватил за волосы и потащил в комнату», в комнате продолжал ее избивать, нанося удары по лицу и телу. В ходе избиения сказал ей, чтобы она разделась, пригрозив при этом, что если она не разденется за то время, пока он досчитает до трех, он убьет ее. Она «очень испугалась», «разделась полностью», после чего мужчина разделся сам, приказал ей лечь на диван, «заставлял принимать различные позы», лег на нее сверху, трогал ее за грудь, обнимал, пытался совершить половой акт в естественной форме, но «его половой член находился в расслабленном состоянии, поэтому он очень злился». Затем он заставил ее «взять его половой член к себе в рот», бил ее по голове и угрожал убить, если она укусит его. Она «взяла его половой член себе в рот», «он с силой вводил свой половой член» ей в рот, «внезапно в комнату вошли двое сотрудников милиции в форме и приказали ему встать с нее», «он подчинился и они вывели его в соседнюю комнату». По показаниям сотрудников милиции на очных ставках с Новиковым, когда они вошли в большую комнату, то «увидели голого Новикова, который лежал на голой женщине», «женщина хрипела», «у Новикова трусы со штанами были спущены до щиколоток», «Новиков находился в состоянии алкогольного опьянения», «просил нас, чтобы мы его отпустили и он за это всех нас озолотит, а его дедушка купит нам по квартире». Во время следствия подэкспертный сообщал, что 12.06.05г. он с другом употреблял спиртные напитки, они выпили «0,5 литра горилки, две бутылки пива, потом еще 0,7 литра горилки», «что происходило дальше не помнит, т.к. был очень пьян». При настоящем обследовании установлено следующее. СОМАТИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ. Подэкспертный правильного телосложения, удовлетворительного питания. Со стороны внутренних органов без видимой патологии. НЕВРОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ. Знаков очагового поражения ЦНС нет. ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ. Подэкспертный в ясном сознании, ориентировка всех видов сохранена. Цель экспертизы понимает верно. Во время беседы держится естественно. Мимика живая, адекватная. Контакту доступен, на вопросы отвечает по существу. Жалоб на здоровье не высказывает. Сведения о себе сообщает последовательно, достаточно подробно. Себя характеризует общительным, спокойным, предприимчивым. Рассказывает, что 3-4 года назад был избит, получил травму головы, лечился стационарно по поводу сотрясения головного мозга. Каких-либо последствий после перенесенной травмы головы не отмечает. Употребление наркотиков отрицает. Сообщает, что выпивал крепкие спиртные напитки (водку, коньяк) не чаще одного раза в месяц, но «не знал меру», «несколько раз напивался допьяна». Отмечает амнестические формы опьянения, когда на следующий день после пьянки не мог вспомнить происшедших событий. Запои, потребность в опохмелении отрицает. Явлений алкогольной абстиненции не описывает. Об инкриминируемом ему деянии говорит неохотно, заявлял, что не помнит событий происшедших утром 12.06.05г., т.к. «был сильно пьян». Эмоциональные реакции живые, адекватные. Настроение ситуационно несколько снижено, озабочен исходом дела. Мышление в обычном темпе, последовательное, логичное. Память, интеллект сохранены. Психотических расстройств (бреда, галлюцинаций) нет. Критически оценивает свое состояние и сложившуюся ситуацию. На основании изложено комиссия приходит к заключению, что Новиков хроническим психическим расстройством не страдает, обнаруживает пагубное употребление алкоголя. Об этом свидетельствуют данные анамнеза и настоящего обследования о злоупотреблении им спиртными напитками, появлении амнестических форм опьянения. В период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, он признаков временного психического расстройства или иного болезненного состояния психики не обнаруживал, находился в состоянии простого алкогольного опьянения (имелись физические признаки алкогольного опьянения, он правильно ориентировался в окружающем, совершал последовательные, целенаправленные действия, вступал в речевой контакт с окружающими, психотических расстройств в виде бреда, галлюцинаций, расстроенного сознания у него не было, запамятование событий периода опьянения ему было свойственно и ранее), мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Поэтому в отношении инкриминируемого ему деяния Новикова следует считать ВМЕНЯЕМЫМ. В настоящее время он также не обнаруживает признаков временного психического расстройства или иного болезненного состояния психики, по своему психическому состоянию может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания, правильно оценивать сложившуюся ситуацию. Хроническим алкоголизмом Новиков не страдает. В применении принудительных мер медицинского характера Новиков не нуждается.
Судебно-психиатрические эксперты: А.Ф.Алексеев, Л.И.Буцало, Ю.П.Кравченко
Настоящие разъяснения даны 1 ноября 2005 г. по запросу адвоката НИЗОВА Александра Владимировича
на основании представленных им:
для ответа на вопросы:
Заключение АСПЭК ПБ № 1 им. Алексеева характеризуется подробным и адекватным изложением дела, четким описанием психического состояния, убедительным, внутренне непротиворечивым обоснованием диагностического вывода и ответов на заданные 9 вопросов. Вывод, согласно которому Новиков «хроническим психическим расстройством не страдает», «обнаруживает пагубное употребление алкоголя» с появлением амнестических форм опьянения, а «в период инкриминируемых действий находился в состоянии простого алкогольного опьянения», можно считать обоснованным. Однако эксперты не удовлетворяются заключением «мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими», а пишут: «Новикова следует считать ВМЕНЯЕМЫМ», т.е. совершенно некорректным и неправомерным образом вмешиваются в компетенцию суда. Полностью отсутствует психологическое исследование, хотя бы в собственном исполнении, что и позволило оспорить заключение.
Заключение стационарной судебной комплексной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы написано после 26-дневного пребывания подэкспертного в стационаре Центра им. Сербского на 18 листах и отвечает на 18 вопросов. Однако все части этого обширного заключения, психиатрического, психологического и сексологического, содержат явные признаки выраженной тенденциозности, начиная с изложения материалов дела.
Так, в контрасте с амбулаторной экспертизой, изложение обстоятельств правонарушения обрывается накануне его кульминации. Эксперты ограничиваются фразой: «пытался силой склонить потерпевшую в орогенитальному контакту», тогда как в двух протоколов показаний потерпевшей и в АСПЭК имеются подробные описания того, что подэкспертный не ограничился «попыткой склонить», а угрозой убийства заставил уступить развратным домогательствам. Таким образом, умалчивается, что орогенитальное изнасилование состоялось.
Потерпевшей не только 83 года, она еще инвалид 1-ой группы, с переломом шейки левого бедра. После перенесенного насилия выявлены: горизонтальный нистагм, неустойчивость в позе Ромберга, гематомы обоих глаз и нижней губы, множественные кровоподтеки лица, шеи, головы, конечностей, перелом костей носа. В таких случаях неизбежно, по крайней мере, мини-сотрясение головного мозга, но диагноз ограничился «переломом костей носа» и квалификацией полученных повреждений как «легких». Вызывает недоумение игнорирование перенесенной тяжелой психотравмы, особенно с учетом возраста. После первого, сбившего ее удара в лицо, потерпевшая сумела сохранить присутствие духа, вырваться и выбежать на балкон с криком «помогите, я из 15 квартиры!». Избиваемая, ошеломленная, со сломанным носом, уже «хрипевшая» и находившаяся в «шоковом состоянии» по свидетельству милиционеров, она не почувствовала запаха алкоголя от подэкспертного, что вполне понятно. Однако, она дала подробный очень точный словесный портрет подэкспертного, отказавшись от очной ставки с насильником. Ее полная психическая сохранность, отсутствие каких-либо противоречий и несообразностей в ее показаниях, не дают никаких оснований подвергать их сомнению.
Тенденциозность характеризует и заключение психолога, которая трижды практически повторяет свой текст, насыщенный такими определениями как «конформность и просоциальность личностных установок», «высокая способность к конструктивному разрешению социально-значимых проблем», «успешное функционирование в рамках конвенциональной роли». При этом он совершенно лишен конкретных примеров и характеризуется избыточной интерпретацией скудного для такой оценки набора использованных тестов. В какой мере изложенные личностные качества являются личиной, социальной маской, предъявляемой адекватно ситуации? Каков подэкспертный по отношению к зависимым от него людям? На эти вопросы можно было бы ответить при использовании тестов тематической апперцепции. Тем более, что психолог отмечает «стремление обследуемого не сообщать о себе какие-либо социально нежелательные факты» и «тенденцию к актуализации инфантильных форм поведения и внешне-обвиняющих реакций». Отсутствует обобщение приводимых данных, их емкая квалификация. Полностью отсутствует крайне необходимый здесь психологический анализ самой ситуации и особенностей переживания ее подэкспертным, наличия скрытых комплексов. Отсутствует психологический анализ данных сексолога, судмедэксперта и т.д. Эксперт-психолог ограничивается утверждением, что «инкриминируемое Новикову поведение определялось механизмами не психологического, а психопатологического уровня». Делается это опять-таки без всякого обоснования.
Ни психолог, ни психиатры, ни даже сексолог, не обратили внимание на размеры полового члена подэкспертного. Между тем, в акте судебно-медицинской экспертизы читаем: «половой член погружен в избыточно развитую подкожную жировую клетчатку, из которой выступает только его головка. Длина выступающей части полового члена 3,4 см, диаметр головки – 2,9 см... При массаже полового члена он удлиняется до 7,5 см». Т.е., до размеров среднего неэрегированного члена. Такие размеры, хотя и не мешают половой жизни, но одним своим видом вызывают тяжелые переживания с формированием болезненного комплекса. Замалчивание этой темы обычно трактуется как подтверждение наличия комплекса. Наконец, отмечено слабое оволосение лица, бреется 1-2 раза в неделю.
Очевидная тенденциозность отличает и заключение сексолога. Совершенно формально записав: «половые органы сформированы правильно», что противоречит приведенным выше данным, сексолог вышла за пределы своей компетенции, подробнее всех собрав первые воспоминания подэкспертного о случившемся. Отметив, что «при психофизиологическом обследовании при предъявлении визуальных стимулов были выявлены статистически достоверные психофизиологические реакции на стимулы гетеросексуального, геронтофильного и садистического характера», она, однако, квалифицировала эти результаты как «эмоциональную реакцию на ситуацию» и, таким образом, недостаточное основание для диагноза парафилии, хотя сама пишет, что «по выбору активности картина поведения Новикова соответствует парафильной». Отмечено также, что хотя половой жизнью удовлетворен, эпизодически мастурбирует.
Психическое состояние описано всего на полутора страницах, большая часть текста занята анамнестическими сведениями и описанием инкриминируемой ситуации со слов подэкспертного. Обращает внимание контраст между «свободной позой, спокойствием», охотными ответами и – «при расспросе о ситуации правонарушения» - демонстрации «заметного волнения» и тут же детальным рассказом об этом дне. Отмечено, что об употреблении спиртного говорит неохотно, «несколько смущаясь» (с. 9). То же выражение использует сексолог: «несколько смущается при беседе на сексуальные темы» (с. 14), что свидетельствует о значимости этих тем, их комплексном характере. Отсутствуют образцы речи подэкспертного. В изложении анамнеза также очевиден контраст между неупотреблением алкоголя в силу его тяжелого действия, непереносимости и, тем не менее, неоднократными алкогольными эксцессами в выходные дни, два из которых сопровождались нарушениями узнавания и памяти.
В описании неврологического состояния также очевиден контраст между впечатляющим непрофессионала описанием «судорожной готовности на ЭЭГ» (тогда как это просто технический термин) и скромным заключением невропатолога: «вегетативная дистония». И здесь следовало бы привести конкретные ЭЭГ-примеры этой судорожной готовности.
Для ответа на основной вопрос значимо наличие объективного свидетельства двух милиционеров, которые застали подэкспертного на месте преступления, о том, что он был «сильно пьян», но на требование встать, быстро встал, так что физическое воздействие не потребовалось. От него разило спиртным, но он отрицал употребление алкоголя. В отделении милиции и при проведенных исследованиях был «напряжен, конфликтен», «в сознании, ориентирован формально, речь дизартрична, лицо и склеры гиперемированы, моторика неловкая, походка шаткая, в позе Ромберга неустойчив, пальце-носовая проба нечеткая, показатель метода Раппопорта (индикаторная трубка) 1,6 промили. Тем не менее, подэкспертный не скупился на посулы милиционерам и отказался от дачи показаний и проведения следственных действий, ссылаясь на 51 ст. Конституции РФ. Дал показания только спустя 4 дня.
Жена поэкспертного (замужем 3 года) не подтвердила его сведения о трех травмах головы за последние три года. Это лишний раз подтверждает тенденциозность заключения, так как в своих выводах эксперты вынуждены собирать «крохи»: говорить об органическом поражении головного мозга на основании токсикоза беременности у матери, упомянутых травм головы со слов подэкспертного и даже «цепочки часто возникающих простудных и аллергических заболеваний», наличии вегетативной дистонии. Но все это совершенно обычный фон у большинства наших сограждан.
Со слов потерпевшей известно, что, избивая ее, подэкспертный говорил, что деньги и золото ему не нужны, а требовал и принуждал выполнять его команды. Все эти данные не соответствуют ни сумеречному состоянию сознания, ни патологическому опьянению. При сумеречном помрачении сознания общение невозможно, а при выходе из этого состояния психическая деятельность настолько обеднена, что невозможно целесообразное поведение.
Эксперты объединяют и фактически отождествляют патологическое опьянение и сумеречное состояние сознания. Однако амнестические формы опьянения, два примера которых привели жена и мать подэкспертного, и который повторился на этот раз, - это не патологическое опьянение и не сумеречное состояние сознания.
Патологическое опьянение возникает сразу вслед за совсем небольшой дозой алкоголя, характеризуется кратковременными импульсивными поступками с последующим сном и полной амнезией происшедшего, при нем не бывает физических признаков опьянения. В разбираемом случае доза выпитого для подэкспертного была значительной (более 0,5 л водки), инкриминируемые действия возникли после многочасового распития (с 3 до 7 утра), действия не носили импульсивного характера, а были достаточно сложными, целенаправленными и даже с посулами вознаграждения милиции. Застигнутый на месте преступления милицией, подэкспертный сразу беспрекословно подчинился.
Что касается сумеречного состояния сознания, то поведение в таком состоянии, как правило бессмысленно, лишено всякой выгоды, лежит вне целевой системы и ценностных ориентаций личности, не выводимо из них. Непонятно оно также и психологически, т.е. не выводимо из личности в конкретной ситуации. Ни того, ни другого признать в поведении подэкспертного невозможно.
Перед нами банальный случай расторможения примитивных влечений в состоянии алкогольного опьянения. Очевидно наличие соответствующего умысла удовлетворить эти влечения. Конечно, нельзя назвать банальным объект насилия – потерпевшая годится подэкспертному в бабушки: разница в 59 лет впечатляет. Но такое бывает не только, как говорят в просторечии «с пьяных глаз», но и целенаправленно, при наличии геронтофильных и садистических тенденций, нередких при незрелой сексуальности, у подростков и сексуальных девиантов. Специальное исследование показало наличие таких тенденций у подэкспертного, и это фактологическая сторона дела в отличие от даваемых интерпретаций. Психотип подэкспертного в значительной мере совпадает с описываемым в судебной сексологии для насильников (З.Старович «Судебная сексология». Изд-во «Юридическая литература», М., 1991, с. 198-206).
Что касается неадекватности, чуждости совершенного насилия личности подэкспертного, то все, что мы знаем о ней, получено либо от его близких, либо из характеристик, отражающих легальную, публичную, открытую область его жизни. Что касается теневой, нелегальной, «подпольной», то о ней просто ничего не известно. Алкогольные эксцессы как раз и обнаруживают такого рода скрытые тенденции.
Подводя итог изложенному, можно с достаточной определенностью и надежностью ответить на заданные нам вопросы.
1. Что касается научной обоснованности представленных экспертиз, то заключение стационарной судебной комплексной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы, в нарушение инструкции по написанию экспертных актов, ограничивается простой квалификацией своего мнения, не сопровождая ее убедительным обоснованием предпочтения из других альтернативных возможностей и не сопровождая необходимыми клиническими и экспериментальными примерами. Это лишает заключение доказательной силы и обнаруживает его явную тенденциозность. Заключение АСПЭК ПБ № 1 является внутренне непротиворечивым и научно обоснованным, однако страдает неполнотой.
2. Что касается вопроса о «вменяемости», то эксперты воспользовались некорректной формулировкой адресованного им третьего вопроса: «вменяем ли Новиков в отношении инкриминируемого ему деяния?», чтобы не ответить на него, хотя он носит центральный основополагающий характер. Они предпочли ограничиться ответом на 13-й вопрос, формулировка которого ставит ответ о способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими в период инкриминируемого деяния в зависимость от наличия «болезненного или патологического характера» сексуальных аномалий подэкспертного, «если они у него были». Эта нарочитая усложненность затемняет простую хорошо известную ситуацию и ответ на нее: достаточно и геронтофильных тенденций, которые были обнаружены у подэкспертного, чтобы объяснить его экстравагантный выбор в состоянии тяжелого опьянения. Если исходить из профессиональных приоритетов, то нетрудно скорректировать третий вопрос и ответить на него с полной определенностью. Из совокупности имеющихся в нашем распоряжении данных, т.е. документированных фактов, следует, что Новиков в период инкриминируемого ему деяния не мог в полной мере отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, т.е. его поведение подпадает под 22 статью УК РФ.
Учитывая социальную опасность Новикова, как обнаружившего тенденцию в состоянии алкогольного опьянения к грубому физическому насилию, он нуждается в амбулаторном лечении профилактического характера.
Учитывая полную несостоятельность судебной экспертизы, проведенной в Центре им. Сербского, связанную не со сложностью экспертного случая, и не с недостаточной профессиональной квалификацией, а с явной тенденциозностью, рекомендуем провести повторную стационарную комплексную судебную сексолого-психолого-психиатрическую экспертизу в психиатрической больнице № 6 Санкт-Петербурга, где имеется стражное экспертное отделение.
Ю.С.Савенко, Л.Н.Виноградова
На судебном заседании Головинского суда судья Лучкин, вопреки широко распространившейся практике московских судов, реализовал принцип состязательности экспертов и специалистов. Адвокаты и эксперты противоположных сторон были в дружеских отношениях друг с другом, что не помешало жесткому противостоянию по делу. Единственный упрек, который можно было предъявить по предложенной процедуре, состоял в последовательности выступлений, - она нарушала и хронологию, и логику процесса: специалисту, заключение которого по поводу двух СПЭ было приобщено к делу, было предложено выступать вторым, а не последним.
Тот, кто выступает последним, имеет несомненную «фору». Мы несколько раз сталкивались даже с тактическим приемом: прятать своего эксперта, утверждая что он опаздывает, чтобы тот выступил последним.
Таким образом, государственному эксперту Центра им. Сербского судья предоставил выигрышную позицию, как бы последнего авторитета, а эксперт апеллировал к центральному положению своего учреждения и его установок, хотя тут же выяснилось, что эксперт ПБ № 1 ее недавний ученик. Наконец, явная несостоятельность экспертного заключения Центра им. Сербского обнаружилась в противоречивых ответах на вопросы, в частности, в жестком догматизме в одних случаях («амнестические формы опьянения бывают ТОЛЬКО при второй стадии хронического алкоголизма») и полном релятивизме - в других (для квалификации идей как бредовых, достаточно их нелепости, так что посулы милиционерам, что дедушка купит им по квартире, – сущий бред, ведь дедушка не имеет таких средств; для патологического опьянения необязательна малая доза выпитого, а сумеречное состояние сознания при патологическом опьянении может длиться и 40 минут и несколько часов, так что называние двух милиционеров именами своих друзей следует расценить как психотическую дереализацию. При этом эксперт признала, что такое бывает и при простом опьянении).
Тем не менее, судья упорно выражал открытое недоумение: ведь подсудимый мог без всяких затруднений купить все, чего добился насилием. Разве это нормально?!
В результате, суд в повторной экспертизе отказал. Это не было ни для кого сюрпризом.
[1] Фамилия и имена собственные в биографических сведениях изменены.