Эдуард Нечаев, министр здравоохранения и медицинской промышленности РФ в 1992-1995 годах:
«Десять лет назад представители Всемирного банка обратились ко мне с предложением провести эксперимент реформы здравоохранения в России. Тогда они говорили о врачах общей практики, новых принципах страхования, считая, что это сделает нашу систему здравоохранения более доступной и демократичной. На реализацию своего проекта они предлагали предоставить нам заем под проценты. Тогда мы проанализировали их программу – она рассчитана на отсталые страны, а не на страну с развитой медицинской и общечеловеческой культурой. Это люди, которые практически не знакомы ни с нашей историей, ни с нашей системой здравоохранения. В России тогда было очень сложное экономическое положение, серьезные проблемы со здоровьем населения, укрепление здоровья оценивалось на уровне самой важной государственной задачи. Поэтому меня как министра здравоохранения тогда даже включили в Совет безопасности. В такой обстановке наше здравоохранение нуждалось в очень квалифицированных врачах-специалистах и проводить в стране такие сомнительные эксперименты было нельзя. Мы тогда старались всеми способами укрепить существовавшую систему. Кроме того, известны результаты реформы здравоохранения, проводимой на заем Всемирного банка в Латинской Америке: это инфляция и огромные долги, из которых не могут выбраться эти страны. В общем, мы наотрез отказались от предложений Всемирного банка. Тогда он нашел другие способы для проведения реформы в нашей стране, попытавшись, не ставя в известность МЗ и медицинскую администрацию, устроить в Санкт-Петербурге конференцию по лекарственному обеспечению России и реформе здравоохранения. Мы тогда стремились развивать отечественное производство лекарств и делали упор именно на него... Поэтому я пригласил к себе посла США в России Томаса Пиккеринга... и сорвал этот проект.
Потом представители Всемирного банка стали договариваться с областными администрациями, опять же в обход министерства, о пилотных экспериментах реформы здравоохранения. В некоторых областях им это удалось. К примеру, в Твери администрация обрадовалась тому, что к ним придут дополнительные деньги, и не задумалась о последствиях. В Твери пилотный эксперимент реформы провалился, сейчас область обременена долгом.
Опасность в том, что когда мы находимся в состоянии долга, то должны выполнять рекомендации кредиторов и они имеют право нас контролировать, часто направляя на неверный путь. Западные инвесторы начинают эти проекты, просто чтобы получить прибыль, а потом ввести в оборот эти средства. Наша страна уже потратила огромные деньги на иностранных специалистов и их работу во время всех этих реформ. Я не понимаю, зачем нам нужен заем Всемирного банка... Это просто унижение – брать в долг при таких огромных ресурсах. Логично было бы привлечь отечественных экспертов и разработать свой проект реформы на свои деньги. У нас есть свой путь, по которому мы должны идти. Наше здравоохранение всегда было направлено именно на заботу о человеке, сейчас мы это величайшее достижение можем потерять навсегда». (НГ, 2005, № 26)
«С 1 апреля 2005 г. всем российским педиатрам будет предложено добровольно переквалифицироваться во врачей общей практики... из квалифицированного узкого специалиста в дилетанта широкого профиля. Подобные эксперименты уже несколько лет проводятся в России. Во всех без исключения регионах (эксперимент охватил более 25 областей страны) идея врача общей практики (в просторечии – семейный врач) не просто провалилась. Она поспособствовала увеличению детской смертности. Многострадальная реформа, которую международные фонды разрабатывали для южноафриканских стран, в России оказалась «непроходной». Реформу не поддержали самые известные врачи России, специалисты, эксперты, экономисты, общественные деятели. Против реформы выступили даже «Единая Россия», правительство Фрадкова и президент Путин.
Более того, министр Кудрин в 2003 году самолично разослал в регионы, где проходили пилотные проекты, срочные письма с приказом свернуть вредную инициативу.
И что же министр Зурабов?
Дело в том, что за реформой стоят миллионы долларов. Эксперименты на нашем здоровье проводились и проводятся на заем Всемирного банка реконструкции и развития. Именно от этого «медвежьего» займа девять лет назад решительно отказался министр здравоохранения Эдуард Нечаев, назвав «африканскую» реформу разрушительной. Увы! Последующие министры здравоохранения были не столь щепетильными. Министр Татьяна Дмитриева «купилась» на 77,2 миллионов долларов Всемирного банка – и в Тверской и Калужской областях стартовали полномасштабные пилотные проекты (стоимость проектов 35,2 и 42 миллиона долларов соответственно). Татьяна Дмитриева теперь – главный психиатр страны. А за катастрофические последствия «африканских реформ» в буквальном смысле слова расплачиваются тверчане и калужане. Ежегодно из областных бюджетов миллионы долларов идут в счет погашения кредита Всемирного банка. Люди платят за: 1) сокращение числа врачей, 2) повсеместное закрытие роддомов и больниц, 3) недоступность медицинской помощи, 4) всевозрастающую смертность детского и взрослого населения Тверской и Калужской областей». (НГ, 2005, № 23).
Интервью с проф. Л.М.Рошалем, президентом Международного благотворительного фонда помощи детям при катастрофах и войнах (18.04.2005).
Корр.: Леонид Михайлович! Минздрав очень долго игнорировал мнение врачей, экспертов здравоохранения. Что заставило чиновников именно сейчас пригласить Вас и академика Баранова в комиссию по подготовке нового приказа о системе амбулаторно-поликлинической службы в России?
Л.М.Рошаль: От нас просто скрыли этот приказ. Его зарегистрировали в Минюсте в середине февраля, а опубликовали только в середине марта, как раз после Всероссийского съезда педиатров. Если бы врачи узнали тогда об этом документе, они бы подняли большой шум. А так приказ был подписан почти конспиративно. На совещании присутствовал лично министр здравоохранения Михаил Зурабов. Но реформу, и в частности этот приказ, продвигали его помощники: к моему большому сожалению, это заместитель министра Владимир Стародубов и руководитель одного из департаментов Рустам Хальфин. Родоначальником проекта является Всемирный банк, и активную работу в этом направлении ведет в последние годы Центр стратегических разработок (ЦСР)[2]. Реформу, вопреки уставу организации, поддерживают представители ВОЗ в России при участии Совета Европы. Опубликованный приказ расплывчатый, его можно трактовать по-разному. Мы с Барановым потребовали отменить приказ. Стародубов, Хальфин и другие убеждали нас, что он практически не затрагивает педиатрию и ничего не меняет. Это оказалось неправдой. Нас всех состояние отечественного здравоохранения не устраивает. У разработчиков реформы странная логика. У них есть очень хорошая машина, но она не заводится. Делают вывод – машина плохая. А оказывается, в баке нет бензина. Если залить бак, она будет работать отлично. У нас минимум в два раза недофинансируется здравоохранение, а мы говорим: у нас плохая система и всю ее нужно сломать. Для этого специалисты ЦСР решили ввести врачей общей практики за счет сокращения всех узких специалистов в поликлиниках, включая и педиатрическую службу, одну из лучших в мире. Это приведет к росту детской заболеваемости, инвалидности и смертности. Также планируют сократить стационары и перенести нагрузку на поликлиники. Действительно, в наших стационарах много больных, которые не должны там лежать. Но они находятся в больницах часто потому, что им не хватает денег на жизнь, лечение, медикаменты. Вначале нужно добиться того, чтобы у них было достаточно денег на лекарства и нормальный уровень жизни.
Корр.: У Вас есть альтернативная программа реформы?
Л.М.Рошаль: Главное сейчас – вернуть врачей и сестер в поликлиники и на село. Для этого нужно всеми способами добиваться повышения их зарплат как минимум в два раза. Мы не против врачей общей практики, но их место – в сельской врачебной амбулатории. Вокруг такого врача должно быть несколько фельдшерско-акушерских пунктов. Нужно дальше разрабатывать систему обязательного медицинского страхования, добиваться более прозрачного распределения средств в этой системе. Частная медицина подходит для 15% богатого населения.
Наше здравоохранение самое экономичное в мире. Сравните государственное финансирование здравоохранения у нас и в Европе, Америке. И в таких условиях эта система еще как-то существует.
Сейчас заем на реформу здравоохранения мы берем у Всемирного банка реконструкции и развития, за который нужно будет рассчитываться процентами. За время «пилотных проектов» миллионы долларов ушли в песок. Продвигаемая группой Шеймана модель, жестко критикуемая уже и на Западе, приведет к ужасным и необратимым последствиям для России.
Нужно просто не бояться говорить правительству то, что мы думаем о его реформах. Сейчас это проблема национальной безопасности». (НГ, 2005, № 28).
Нынешний министр здравоохранения Михаил Юрьевич Зурабов следующим образом объяснил суть проблемы: «Ситуация сейчас чуть-чуть отличается от той, в которой некоторые специалисты привыкли жить еще в советское время. Не здравоохранение теперь отвечает за здоровье населения. Сам человек отвечает за здоровье, а здравоохранение создает условия для того, чтобы право на качественную медицинскую помощь этот человек мог реализовать». (НГ, 2005, № 26).
Как встретило приказ Минздрава и начавшуюся реформу реструктуризации здравоохранения профессиональное сообщество?
Глухим, но единодушным возмущением. Всем очевидна третьестепенность для власти здравоохранения, давно открыто записанная ею в растратные отрасли. Близорукость такого подхода уже аукнулась на призывных комиссиях, в самой армии и других силовых ведомствах. Физическое и психическое здоровье – зримо и быстро разрушаемый ресурс, когда им верховодят силовики или коммерсанты.
Только министры здравоохранения субъектов Российской Федерации (Башкирии, например, даже на Парламенских слушаниях) верноподданически приветствовали реформу.
Решительный протест выразили
Тщетно искать в этом ряду психиатров, хотя психически больные пострадают от реформы не меньше детей, но более всех – психически больные дети.
Казалось бы, всего очевиднее катастрофичность реформы для психиатрии видна руководству нашей социальной психиатрии – директору Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, зав. единственной кафедрой социальной психиатрии и мн.др. в одном лице – акад. РАМН Т.Б.Дмитриевой. Никаких протестов и никаких действий ею предпринято не было. Широковещательный Первый национальный конгресс по социальной психиатрии проигнорировал самую актуальную животрепещущую, не терпящую отлагательств тему. В заглавном докладе Т.Б.Дмитриевой и в Декларации Конгресса правильные слова по обыкновению формально были произнесены. Это призыв «признать особую важность проблемы охраны и укрепления психического здоровья населения и обеспечить адекватную поддержку и приоритетное финансирование», «развивать эффективное сотрудничество с государственными и негосударственными организациями» и т.п.. Но их дистанция до поступков бесконечно велика. Короче: психиатров не было среди наших ведущих врачей и ученых, активно протестовавших против преступных приказов в легитимной упаковке...
Понятие «преступного приказа» отсутствует у нас де юре, но по крайней мере после дела Ульмана всем понятно, что это значит де факто.
Министр здравоохранения не медик и мыслит не как врач, а в экономических категориях, главная их которых – «ресурсосбережение». Но ресурсы для него – не здоровье народа (в приоритете «здоровье» как ценности и сакрализации «жизни» - специфика врачебной профессии) и – тем более – не душа народа (любовь и преданность Отечеству, доверие к власти), и уж подавно не дух народа (идеалы, культура, этика, вера). Ресурсы для него – сэкономленные на всем без исключения финансы. Такие всегда обсчитывают, не гнушаясь никаким обманом. Весь пакет социальных законов переписан в этом ключе. Таким образом, дело не в министре здравоохранения. Аналогичная судьба постигла образование, науку, даже армию, даже программу толерантности к ксенофобии...
По словам руководителя группы разработчиков реформы реструктуризации здравоохранения при администрации Президента И.Шеймана «была поставлена задача разработать реформу, исходя из того, что дополнительных денег не будет». Отстаивая свою разработку он, в частности, сказал, что она «остановит вымогательство со стороны врачебного корпуса». Вот, оказывается, кто виноват!
Что противопоставляет веселому цинизму власти врачебная корпорация? А сами больные и все население? ...
Нынешняя всеобщая пассивность сродни прогнившей власти, это – одна система. И чем больше длится такое положение вещей, тем катастрофичнее будет взрыв.
Вспомним, как завершает свою книгу «Куда движется ФРГ?» в 1966 году Карл Ясперс. Ситуация во многом была сходной. Рухнула империя, тоталитарный строй, но большинство деятльного населения составляли бывшие функционеры нацистской партии и носители тоталитарного менталитета. Ясперс предлагал продлить оккупационный режим на 20 лет, чтобы подросло новое поколение. Но союзники, ссылаясь на невозможность для себя действовать советскими методами, поторопились уйти. Создалась очень ненадежная ситуация, и Ясперс даже навсегда покинул Германию, проработав последние 20 лет своей до конца творческой жизни в Базеле.
«Неопределенной воли к свободе для отдельного человека недостаточно... Кто хочет добиться, чтобы свобода и политическая воля решительно вошли в сознание людей, тот обращается к тому миллиону немцев, с которыми он чувствует себя связанным... С помощью этого миллиона и другие смогут встать на путь понимания политики... Наибольшую опасность представляют равнодушные – бесконечно число нерешительных, которые готовы отдаться на волю случая, всякой демагогии и антиразума в любом его проявлении».
Ю.С.Савенко
[1] Материалы подборки принадлежат корреспонденту «Новой газеты» Ольге Гончаровой
[2] Группа разработчиков реформы реструктуризации здравоохранения при администрации Президента во главе с Игорем Шейманом.